Такое «искусство возвышенного» Гегель называл «святым искусством как таковым, святым искусством по преимуществу, потому что оно воздаёт честь лишь одному Богу». Этот род возвышенного он усматривал преимущественно в иудейской священной поэзии. По его мнению, изобразительные искусства не в состоянии выразить возвышенное, хотя это частично удалось сделать Рафаэлю в изображении Христа-Младенца в «Сикстинской Мадонне» (в архитектуре наиболее глубоко возвышенное выражается в готике). Эти идеи Гегеля оказали существенное влияние на основные принципы эстетик романтизма и символизма. Романтики и символисты предприняли небезуспешные попытки создать возвышенные произведения в поэзии, музыке, живописи. Представители немецкой классической философии дали практически исчерпывающее понимание возвышенного. В России неоправославная эстетика первой трети XX в. (Павел Флоренский, Сергий Булгаков), не употребляя термина «возвышенное», фактически показала, что возвышенное, в гегелевском понимании, наиболее оптимально было выражено в феномене иконы. В материалистической эстетике XIX–XX вв. во многом утрачивается изначальный эстетический смысл возвышенного. Многие эстетики просто исключают его из своего категориального арсенала, другие трактуют крайне односторонне. Философ-утопист Николай Гаврилович Чернышевский (1828–1889 гг.) сводил возвышенное к чисто физической величине и силе. Психологическая эстетика (Теодор Липпс, Иоганнес Эммануил Фолькельт) понимали его как «вчувствование», как проекцию возвышенных чувств на предмет эстетического восприятия. При этом Фолькельт различал пять типов возвышенного. Марксистско-ленинская эстетика связывала его с понятиями патетического и героического, проявляющегося в социально или идеологически ангажированной личности – бескорыстном борце за те или иные прогрессивные с точки зрения конкретного класса (или партии) идеалы. С середины XX в. в эстетике опять возрастает интерес к этой категории. Предпринимаются попытки модернизировать опыт понимания возвышенного немецкой классической философией, в первую очередь Кантом. Греческий эстетик Панаотис Андреон Михелис (1898–1976 гг.), исследователь византийского искусства, предложил распространить эстетический подход на историю искусства и, в частности, рассматривал её в свете категорий возвышенного и прекрасного. В искусстве античности и Ренессанса он усматривал господство принципа прекрасного, в то время как византийское искусство виделось ему в модусе исключительно категории возвышенного. Визенгрувд-Адорно Теодор (1903–1969 гг.) понимал возвышенное как духовное торжество человеческого духа (его не поддающейся внешним манипуляциям природе) над превосходящими его возможности феноменами природы, социального бытия, даже художественного выражения (например, в авангардной музыке), основанного на внутреннем противодействии, сопротивлении человека внешним обстоятельствам, системе социальной ангажированности и т.п. Эстетик-постфрейдист Жан-Франсуа Лиотар (род. в 1924 г.) в «Лекциях по аналитике возвышенного» (1991 г.) и других работах стремится переосмыслить теорию возвышенного Канта в постструктуралистско-постмодернистском духе, декларируя эстетический критерий в постнеклассическом знании. Возвышенное, в его интерпретации, возникает как событие неожиданного перехода, конфликта (differend) между двумя типами дискурса, не имеющими общих правил организации или суждения, несоизмеримыми в одной плоскости рассмотрения. Возвышенное – эмоциональное выражение (переживание) этого конфликта, свидетельство «невыговариваемости», абсолютного молчания. В сфере искусства возвышенное наиболее ярко проявляется в авангардном искусстве: в абстрактной живописи, абстрактном экспрессионизме, у Пауля Клее (1879–1940 гг.), у Казимира Малевича (1879–1935 гг.), в современном театре и других произведениях постмодернизма, где потоки и пульсации либидозной энергии находят наиболее адекватное и концентрированное выражение, нуминозно-абсолютное достигает предела своей интенсивности. Во второй половине XX в. начинает проявляться интерес к понятию возвышенного и в связи с общественной борьбой (в том числе и в сфере постмодернистских арт-практик и арт-действий) против опасности экологических и ядерных катастроф. Определённую роль здесь играет и такой вид современного искусства, как ленд-арт (природо-искусство).