Несмотря на предсмертную просьбу подвижницы «не убирати» её перед погребением, её тело приготовили к погребению и на груди обнаружили холщовый крест с записками, текст которых разобрать не удалось. В церковном предании и народных легендах XIX в. Вера Александровна иногда отождествлялась с императрицей Елизаветой Алексеевной, якобы не скончавшейся в 1826 г. в Белёве, а ушедшей странничать. Этому мнению способствовало особое покровительство Вере Александровне камер-фрейлины двора Александра I графини А.А. Орловой-Чесменской, нежелание подвижницы открывать своё прошлое, свидетельства о полученном Верой Александровной хорошем образовании (знание европейских языков, хорошо поставленный почерк), а также противоречивые сведения о кончине императрицы. Во время закрытия Сыркова монастыря в 1923 г. было составлено описание кельи Веры Александровны. Среди убранства упомянута написанная подвижницей икона Спасителя: «Лик Христа довольно оригинальный... Таким иногда рисуют царей. Глядя на икону, думается: уж не Александр I ли это?» (Российский государственный исторический архив). Исследователи не сомневаются, что Вера Александровна происходила из аристократических, близких ко двору кругов. Её матерью была супруга князя Павла Гавриловича Гагарина Анна Петровна Лопухина, чей портрет висел в келье молчальницы. Вера Александровна открыла Михаилу Владимировичу Толстому, посетившему подвижницу в 1860 г., что её родителей звали Павел и Анна. «За грехи мои и моих родителей, – сказала Вера Александровна, – я, грешная, наложила на себя обет странничества и молчания» (М.В. Толстой предположил, что Вера Александровна была внебрачной дочерью императора Пала I). Н.С. Маевский, основываясь на рассказах своей матери, утверждал, что Вера Александровна – его тётка, дочь приближённых ко двору императрицы Екатерины II генерала Александра Дмитриевича Буткевича и А.И. фон Моллер. В Российском государственном историческом архиве хранится архив Веры Александровны, состоящий из тетрадей и отдельных записок, частично выполненных тайнописью. Между текстами записок, на оборотах листов и на отдельных листках помещено множество искусно исполненных монограмм из различных буквенных сочетаний (в начале XX в. архив Веры Александровны в Сырковом монастыре исследовал священник Николай Грузинский, дешифровавший некоторые монограммы как «А», «П» и «Е» – инициалы императора и императрицы.) Тексты написаны каллиграфическим полууставом. Рукописное наследие Веры Александровны включает в себя выписки из Священного Писания, трудов отцов церкви, а также описание собственного молитвенного опыта. К настоящему времени целиком расшифрована одна тетрадь, написанная тайнописью, где содержится составленное Верой Александровной практическое руководство в аскетическом делании и Иисусовой молитве. Подвижница писала: «Всякую добродетель, но особливо молитву, должны исполнять мы с великим усердием. Молится же с таким усердием душа наша тогда, когда она гнев побеждает. Всякий, молитве прилежащий, да будет милосерд. Чрез сию добродетель иноки сторицею себе приимут. А другие приимут другое – молитву, в сердце человеческое входящую, воспаляет огонь небесный. Коль же скоро она воспламенится и на небо вознесётся, то сей же огонь оттуда паки с нею в горницу души нашей снисходит».