Своеобразие пятидесятников в отличие от баптистов состоит также в мистико-индивидуалистическом понимании церкви, которая слагается из личностей, получивших внутренний опыт духовного возрождения и крещённых Святым Духом (наряду с водным крещением) и даром иных языков (т.е. глоссолалия). Особенность пятидесятничества, отделяющая его от остальных христиан, –крещение Святым Духом (отличное от водного крещения), которое есть личное переживание, следующее за обращением (уверованием) и представляющее собой сверхъестественное укрепление в христианской жизни и служении через дары Святого Духа. Другое убеждение большинства пятидесятников, не разделяемое иными традициями, состоит в том, что спасение, совершённое Христом, включает в себя возможность сверхъестественного исцеления тела, даруемое верующим. Пятидесятники, как и многие баптисты, верят также в видимое Тысячелетнее Царство Христа на земле. Все эти постулаты получили дальнейшее развитие накануне и после Второй мировой войны в неопротестантских движениях, поставивших своей целью объединение всех христиан на основе фундаментальной ревизии классического протестантизма и отказом от многих его догматических и этико-богословских установок, таких как признание абсолютной греховности человека (тенденция к этому, однако, наметилась раньше: С. Виглсворт, К. Хейгин, Д. Уимбер и др.). В целом неопротестантские церкви развернули критику большинства христианских конфессий, считая их духовно омертвевшей религией, нуждающейся в мистическом опыте общения с Богом. Однако акцент при этом делается на социальные аспекты в отличие от пятидесятников (так называемая теология процветания). Неопротестантизму свойственно также стремление адаптировать христианство к неевропейским культурам (в результате этого возникли самобытные церкви в Азии и Африке). Расколу протестантов в современном мире способствовало также появление в XIX – начале XX вв. теологического либерализма и модернизма (см. Модернизм религиозный), которые во многом подорвали позиции классической протестантской теологии, а уже в XX в. трансформировались в диалектическую, секулярную, контекстуальную теологию и теологию смерти Бога; последнее выходит собственно за границы протестантизма. Реакцией на современный кризис стало появление в конце XIX – начала XX вв. появление протестантского фундаментализма (см. Фундаментализм религиозный), стремившегося стать противовесом либеральной теологии, однако опиравшегося преимущественно на теологию XIX в. и во многом пренебрегавшего наследием классического протестантизма. В области библейской экзегетики историко-критические исследования протестантов имеют тенденцию к утверждению высокой степени достоверности священных текстов. Богословский либерализм, характеризующийся внутренней набожностью и преимущественным вниманием к нравственным основам христианской жизни, превращается в поиск теологического обоснования эволюции культуры (что касается христианского социализма, то он соединяет широкую проповедь Евангелия с богословскими рефлексиями). Но после Первой мировой войны присущий либерализму оптимизм уступил место некоторому пессимизму. Он выразился в теологии швейцарца Карла Барта (1886–1968 гг.), «теологии Слова», утверждающей непознаваемость Бога, в силу чего о Боге нельзя говорить иначе как диалектически, т.е. просто веруя в Него. Подчёркивание этого аспекта соответствует состоянию общества, где религия находится в упадке. Церковная Реформация породила два новых вида церквей (реформатских и лютеранских), основу которых составляет приход, управляемый пресвитерианским советом, состоящим из пастора и мирян; он ведает всем хозяйством прихода и различными другими делами, включая духовные. Приходы объединяются в округа, управляемые синодами, также состоящими из пасторов и мирян. Они собираются ежегодно и избирают делегатов в национальный синод, важнейшую инстанцию для каждой церкви. Реформация породила и особый тип духовенства: пасторов. Они имеют только функциональное значение, и само их существование не является необходимым для существования церкви, сущность которой заключена не в священнической иерархии, а в совокупности верующих. Более того, посвящение не сообщает пастору особой власти, поскольку любой мирянин может быть уполномочен проповедовать и совершать таинства. Следовательно, пастор – всего лишь лицо, которое, благодаря специальному образованию, способно наилучшим образом наставлять и поучать верующих.