Причиной слабости религиозного и нравственного учения Огюста Конта, содержащего значительное число верных интуиций, по большей части имеющих христианского происхождение, В.С. Соловьёв считал призрачность и противоречивость идеи единого человечества: «Культ, воздаваемый предмету заведомо лишь воображаемому, а не действительному, не может иметь серьёзного значения». Эта отрицательная оценка была пересмотрена В.С. Соловьёвым в докладе, прочитанном в публичном собрании Философского общества при Петербургском университете 7 марта 1898 г. Опираясь на собственные концепцию всеединства, учение о богочеловечестве и софиологию, В.С. Соловьёв соглашался с Огюстом Контом в том, что человечество как сверхличное «живое действительное существо» является первичной и высшей реальностью, «высшим существованием», поскольку оно определяет бытие человеческих индивидов и создаёт саму возможность такого бытия. В.С. Соловьёв полагал, что, приписывая единому человечеству женственный характер, Огюст Конт тем самым неосознанно подошёл к идее вечно женственной Софии, всемирной природы, воспринимающей божество, которая есть «богочеловеческая полнота духовно-телесной, божественно-тварной жизни». Признавая, что Огюст Конт «отрицал Бога и Христа» и не допускал личного бессмертия человека, В.С. Соловьёв, тем не менее, объявлял его «провозвестником высоких истин о Великом Существе и о воскресении мёртвых», тем самым навязывая Огюста Конта собственные мистические идеи и искажая ясно выраженный антихристианский смысл религиозных построений Огюста Конта. Гораздо более точная христианская оценка «религии человечества» Огюста Конта была дана В.А. Кожевниковым, который вслед за Сергеем Николаевичем Булгаковым (1871–1944 гг.) охарактеризовал её как «человекобожие». Находя верным представление Огюста Конта о том, что высший нравственный идеал – это не жизнь человека для себя и не жизнь одних людей для других, а жизнь «со всеми для всех», В.А. Кожевников отмечал, что «братское и соборное единение», исключающее как насилие личности по отношению к обществу, так и растворение личности в обществе, невозможно в идеализированном человечестве Огюста Конта, которое есть лишь «голословная мечта». Для существования религии недостаточно одного только религиозного чувства, поскольку, «где нет ощущения действия Бога в человеке и жизни человека в Боге, там нет и религии», которая есть разрешение в Боге стремления человека к абсолютному совершенству. Залогом осуществления эсхатологического идеала единства человечества является не вера в человечество, но вера в «Бога Любви, Бога живого, личного, любовь к Коему преображает и сынов человеческих в сынов Божьих, готовых исполнять закон высшей правды ради Бога как полноты совершенства».