Предметы из слоновой кости конца X в. и металлические предметы XII–XIII вв. имеют форму ведра. Высота этих кандий, как правило, не превышает 30 см; диаметр всегда меньше высоты. Большинство таких сосудов оснащены ручкой для переноски; некоторые из них имеют ножку-подставку. В эпоху Возрождения кандии видоизменились: они стали округлыми и приобрели форму котла. Для таких кандий характерна подставка в виде нескольких маленьких ножек или одной ножки с широким основанием. Диаметр кандии превышал её высоту. Начиная с XVI в. большинство сохранившихся кандий имеют именно такую форму. Видоизменение кандии на Востоке, как полагают исследователи, существенных особенностей по сравнению с тем, что было на Западе, не имело. Кандии могли богато декорироваться. Помимо растительного и животного орнамента и христианской символики на кандии зачастую присутствуют рельефные изображения Христа, Пресвятой Богородицы, ангелов, апостолов и святых, библейские сюжеты, сцены из церковной жизни. Также на кандию могли наноситься связанные с водой библейские цитаты и другие соответствующие тексты. Среди древнерусской церковной утвари встречались чаши, сделанные и задуманные первоначально как заздравные, трапезные или просфирные; они поступали в монастыри или храмы как вклады и использовались для водосвятия. Так, в Сергиево-Посадском музее сохранилась серебряная заздравная чаша 1564 г., которая в Троице-Сергиевом монастыре использовалась для водосвятия; другая чаша 1581 г. изначально была двойного назначения и применялась как просфирная и водосвятная. В Эрмитаже имеется медная водосвятная чаша 1603 г. новгородской работы из Рождественского монастыря в Вымоченицах на реке Оять в Обонежской пятине. Исследователи полагают, что эта чаша, издающая при ударе чистый продолжительный звук, использовалась не только для освящения воды, но также и для созыва игуменом братии. В монастырях России находили применение крупные кандии, напоминающие водосвятные чаши, и кандии небольших размеров. Например, в описи имущества Кириллова Белозерского монастыря 1601 г. отмечено наличие «8 кандей меденых болших и малых». Подобные предметы могли изготавливаться из специального привозного медного сплава, который назывался «медь – кондильныя (кандельное), казылбашския (кызымбаские)». Медные, булатные и оловянные кандии упоминаются в монастырских описях XVI–XVII вв., причём отдельные предметы восточной работы были изготовлены с крышкой («кровлей») и украшены растительным орнаментом. Так, в 1597 г. в трапезной Соловецкого монастыря имелись «кандея булатная с кровлею с травами, арапское дело, да кандея старая, весу полсемы гривенки, да две кандеи: оловяная да медная лужена». Исследователям известно, что Ростовский митрополит Варлаам (Рогов) пожертвовал Зосимо-Ворбозомскому Благовещенскому монастырю «кандеи булатные» (после 1589 г.). Булатные кандии также упоминаются в описях других монастырей. По толкованию, приводимому в православно литературе, кандия как сосуд для освящённой воды символизирует купель у Овечьих ворот в Иерусалиме, в которую ежегодно сходил ангел и «возмущал воду», делая её целебной (Ин. 5:2–4), а также купальню Силоам, после умовения в которой прозрел исцелённый Христом слепой (Ин. 9:7–11).