Эти недоумения должны были быть особенно сильны в мыслителях древней церкви, веровавшей (со времён апологетов), что Откровение рационально и может быть изложено как строгий логический ряд. Пытаясь вскрыть логически оба указанные недоумения, многие мыслители увлекались ходом своей мысли до того, что по своей логической мерке переделывали сам догмат. У одних выходило, что Божество Христа (или «Логос») есть лишь модус, временная форма явления Единого Бога (или сила Божья), почившая на человеке Иисусе (монархиане–модалисты и динамисты), т.е., с точки зрения внутренней жизни Божества, между Божеством Отца и Сына нет никакого (ни в каком отношении) различия (Бог есть Сыноотец); что противопоставление Слова (в Его бытии, до воплощения и после него) Отцу есть лишь видимость, личина. У других выходило, что Иисус Христос-Логос есть Бог не в собственном смысле этого слова, что Он – не самобытная по сущности, а сотворённая субстанция (ариане). По их учению оказывалось, что христиане поклоняются как Богу сотворённому существу, тогда как основой веры против язычников было положение, что не подобает богопоклонение ничему сотворённому. По отношению к человечеству Христа одни полагали, что всё оно состояло лишь в принятии Логосом призрачного тела, без души, место которой в Богочеловеке заступил сотворённый Логос (ариане); или в принятии тела, оживлённого животной душой, причём на место человеческого разумного духа встал несотворённый, единосущный Отцу Сын Божий, или Логос (аполлинариане). Выходило, что Иисус Христос не был истинным человеком, а был каким-то промежуточным существом («смесь Бога и человека», воплощение «по подобию человека»). Другое мнение заключалось в том, что Бог-Слово и человек Иисус были соединены лишь нравственно, составляя каждый особое самосознание, или Лицо (несториане). С этой точки зрения выходило, что единство личности Иисуса Христа было маской, что в эпоху земной жизни Спасителя Его устами, так сказать, попеременно говорил то человек Иисус, то Божественный Логос. Существовал и такой взгляд, что человечество Иисуса Христа, под влиянием Его соединения с божеством Логоса, утратило свои человеческие свойства и, следовательно, утомлялось и т.д. не по природе, а по особому произволению Логоса, данному при воплощении или раз навсегда (севериане, ктистолатры), или возобновлявшемуся в каждый момент Его земной жизни (юлианисты, афтартодокеты) и т.д. Среди хаоса всех этих воззрений церковь твёрдо держала в памяти, что всякая теория, не признающая истинности Божества Иисуса Христа или истинности Его человечества, какой бы стройной и логичной она ни казалась, противоречит Новому Завету и, следовательно, истине. В оппозицию еретикам всех времён из среды церкви поднимались чуткие умы и сердца, подмечавшие, что истолкование догмата переходит в искажение, и возвращавшие формулу догмата к подлинному содержанию церковной веры (от этой схемы отступает христология Оригена, неправославная постольку, поскольку неправославна его антропология – учение о предсуществовании душ). Так шла разработка христологии в течение II–VII вв. Теория «Богочеловека» логически распадается на два отдела: на учение о Божестве Бога-Слова, неразрывно связанное с учением о Троице, и на учение о воплощении. Исторически периодов в разработке было два (а не три): в первом (I–III вв.) оба вопроса трактуются нераздельно; IV в. есть преимущественно век выработки учения о Троице и Божестве Бога-Слова; V, VI и VII вв. ушли на учение о воплощении – христологию в собственном смысле слова. Позднее, после Великого раскола 1054 г. разработка учения велась в католической и православной церкви; с XVI в. к этому присоединились различные течения протестантизма. Образы Иисуса Христа, Богоматери, Марии Магдалины, апостолов и других персонажей Нового Завета нашли отражение в многочисленных произведениях церковного и светского искусства (живопись, скульптура, архитектура, витражи), как западноевропейского, так и восточноевропейского, а также в мировой литературе. См. также Христология, Монархиане, Антитринитарии, Ариане, Аполлинарий Лаодикийский, Несториане.