Вероятно, в отличие от других учеников Кирилла и Мефодия Горазд как наречённый Мефодием преемник представлял особую опасность и предмет ненависти для немецкого духовенства. Его не изгнали из Великой Моравии и не продали в рабство в Венецию, а оставили в заточении. Сведения о его дальнейшей судьбе и упоминание о смерти (учитывая то значение, которое придаётся Горазду в начале памятника) в Житии Климента Охридского отсутствуют. Это позволяет исследователям предположить, что он не был казнён, несмотря на угрозы, и не умер в темнице. Есть мнение, что он перешёл в Болгарию. Память Горазда, отмеченная под 17 июля в латинском Вислицком календаре, является уникальным свидетельством, т.к. в славянских кириллических и глаголических месяцесловах этого нет. Имени Горазда нет и в чешском «пантеоне» императора Карла IV (середина XIV в.), следовательно, оно могло упоминаться в более раннем источнике, чем Вислицкий календарь второй половины XIV в. (возможно, 1360 гг.). Исследователи считают вполне вероятным, что в основе этого памятника лежит моравский по происхождению календарь XII в., попавший в Малую Польшу с женой краковско-сандомирского князя Казимира II Справедливого (1166–173 гг.) Еленой. Память Горазда в Вислицком календаре позволяет исследователям допустить, что он умер в Моравии, по всей вероятности, в (архи)епископском сане. Возможно, возвращение Горазда на кафедру произошло после того, как в 892–893 гг. Вихинг, поддержавший короля Арнульфа, воевавшего с князем Святополком, был изгнан из Моравии. Но они признают недостоверным упоминание Горазда в «каталоге» Охридских архиепископов (Дюканжев список XIII в.) как третьего из болгарских архиереев, возглавлявших эту кафедру, и гипотезу о том, что он достиг Болгарии и жил в Берате (современная Албания), где основал монастырь. Включение имени Горазда в Дюканжев список имело целью поддержать авторитет Охридской кафедры в XIII в. путём установления преемственности с иерархией эпохи первого Болгарского царства. Высказывалось предположение, что Горазд может быть отождествлён с одним из двух Краковских епископов (Прохором или Прокульфием), возглавлявших эту кафедру до 1000 г. и упоминаемых в Каталоге Краковских епископов, однако данных для этого недостаточно. Вопрос о творческом наследии Горазда остаётся неисследованным. Предполагается его участие (возможно, в качестве одного из «попов-скорописцев», упоминаемых в «Пространном житии» Мефодия) в переводе библейских книг. Исследователи не исключают также его причастность к созданию «Закона судного людям» (самого древнего письменного законодательного памятника). Горазд упоминается в каноне св. Науму Охридскому, написанном в 1355–1360 гг. архиепископом Охридским Константином II Кавасиллой (упомин. В 1255 – 1282 гг.). Православная церковь отмечает память Горазда 27 июля (приурочена к успению св. Климента Охридского) вместе со св. седьмочисленниками – славянскими первоучителями и их ближайшими учениками. Первоначальное их почитание было установлено в Охридской архиепископии не ранее рубежа XV и XVI вв. (Чешмеджиев), греческая служба написана и издана в 1741 г. в Мосхополе (современный Воскопоя, Албания). Память Горазда в западнославянских землях, вероятно, отмечалась только в Моравии. В 1967 г. папой Павлом VI (1963–1978 гг.) было установлено празднование памяти Горазда и других учеников Кирилла и Мефодия (с той же датой) для Чехии. В иконографии Горазд изображается старцем с длинной окладистой бородой в епископском облачении и с Евангелием в руках; встречается только в композиции «Святые седьмочисленники». Древнейшее изображение 1612 г. сохранилось на фреске в притворе собора Сливницкого (Слимницкого) монастыря на оз. Преспа (Македония). Предполагается, что иконография сложилась в XV–XVI вв