Липоване перенесли его в селение, и там он тайно просуществовал до 1840 гг., не имея никакого значения, поскольку число братии было всегда ничтожным (редко более 10 человек), почти исключительно беглых из России. Да и всех липован в Буковине в 1847 г. было до 2000 душ обоего пола (значительная часть их принадлежала к беспоповщине). В этом Белокриницком монастыре Громовы и задумали учредить кафедру раскольничьего архиерея, для чего снарядили в Буковину Петра Васильева Великодворского, впоследствии стяжавшего себе в старообрядческом мире известность под именем инока Павла Белокриницкого (род. в 1808 г. в валдайской подгородной слободе, известной под названием Зимогорского яма). Большой начетчик, искусный дипломат, он считал себя призванным свыше ко спасению «древлеправославной церкви» от оскудения священства. В сопровождении инока Серковского монастыря Геронтия (в миру Герасим Исаев Колпаков, крестьянин сельца Ермолова, Московской губернии, Серпуховского уезда; род. в 1803 г.) Павел летом 1839 г. прибыл в Белую Криницу и 14 (26) февраля 1840 г. от имени Белокриницкого монастыря и всех липованских общин в Буковине подал в уездное управление (Kreisamt) прошение, в котором, на основании патента 1783 г., ходатайствовал о разрешении привезти из-за границы в Белокриницкий монастырь своего епископа, не зависимого от других иерархий. В уездном управлении ходатайство Павла, уверявшего, что лишь с учреждением архиерейской кафедры липоване, обеспеченные священством, будут в состоянии вести метрические книги, которые до сих пор упорно ими отвергались, было встречено с сочувствием, но местные власти во Львове решительно воспротивились затеям Павла и даже подняли самый трудный в этом деле вопрос о законности существования Белокриницкого монастыря. Павел не мог этого не предвидеть и для успешного окончания дела написал «Устав Белокриницкого староверского общежительного монастыря», который должен был служить его апологией (защитой, обоснованием). В то же время Павел хотел заранее ответить на возможные недоумия властей (например, об источниках содержания будущего епископа), а также изложить вероучение липован, т.к. австрийские власти в вероисповедном отношении не видели разницы между старообрядцами и православными жителями Буковины, уже имевшими свою иерархию. Устав был представлен властям в Львове, но они своего мнения не изменили. Тогда Павел в сопровождении белокриницкого инока Алимпия (в миру Афанасий Зверев, мещанин Полтавской губернии) отправился в Вену и подал жалобу высшему правительству на отказ львовских властей. В Вене, где Павел и Алимпий в 1843 г. добились даже аудиенции у императора Фердинанда. По-видимому, австрийское правительство сумело оценить политическую сторону дела. Вполне возможно, что ему понравилась идея создать в Австрии центр, к которому тяготели бы русские раскольники. Как бы то ни было, но 6 (18) сентября 1844 г. был подписан декрет, которым разрешалось «привезти из-за границы епископа, с тем, что он сможет преподавать находящимся в Белой Кринице липованским инокам высшее посвящение и имеет еще поставить себе преемника...» Убедившись в успехе своего дела, Павел и Алимпий, не дожидаясь официального утверждения декрета, уехали в Москву и Петербург, где запаслись необходимыми материальными средствами, а оттуда отправились на Восток для поиска одного из тех «древлеправославных» епископов, в существование которых так упорно верили старообрядцы. Но сам Павел мало доверял этим слухам. Находясь в Москве и Петербурге, он заранее условился с именитыми старообрядцами, что если не найдётся «древлеправославный» епископ, может быть принят епископ и от еретиков. Но от таких еретиков, которых церковные правила дозволяют принимать в их сущем сане: епископов – епископами, священников – священниками, не требуя для них повторного рукоположения. Главным условием для выбора подобного рода еретиков должно было служить их крещение через трехкратное погружение.