Однако реформы натолкнулись на противодействие египетских жрецов, поскольку фараон значительно умерил свои пожертвования храмам других богов, в то время как жречество Атона получало неисчислимые подношения. Поэтому в правление фараона Аменхотепа-Эхнатона процветающее и великое царство стало быстро ослабевать и приходить в упадок. Его преемник Тутанхамон писал: «Храмы богов, начиная от Элефантины и кончая болотами топи в Низовье, были близки к забвению, их святилища были близки к гибели, превратившись в развалины…» Противники реформ считали это следствием проводимых реформ, однако можно предположить, что сами реформы были результатом кризиса прежних верований.

В результате фараон потерпел неудачу: реформа не пережила своего автора. Простые люди по-прежнему предпочитали возносить молитвы Бесу, уродливому, но доброму карлику; Хепри, священному скарабею; Таурт, богине родов и вскармливания младенцев. При этом все, и обездоленные, и могущественные, поклонялись Осирису и его супруге и сестре Исиде – богам-утешителям, владеющим тайнами вечной жизни, подателям благополучия в земном мире и счастья в загробном. Египтяне сохраняли верность культу своих богов даже на рубеже нашей эры, хотя живая вера к тому времени была уже утрачена. Масса верующих искала божество в священных животных, люди почитали фетиши и амулеты – особенно скарабеев, символ воскресения, – и прибегали к магии для разрешения проблем и освобождения от тревог. Их боги были понятны и даже осязаемы; они помогали выразить чувства и мысли, отражали самые разные стороны жизни. Египтяне были восприимчивы и к чужим богам, признавая, видимо, что чужеземные боги отражали те стороны жизни, которые самим египтянам были неведомы. Многообразие богов и их конкретное воплощение говорили о том, что они были народом жизнерадостным, принимали жизнь такой, какая она есть. Это нашло свое отражение и в том, как они относились к загробной жизни, которая им представлялась не менее красочной и радостной. Наблюдения над окружающей природой заставляли их делать вывод, что не все в этой жизни поддается объяснению, но все можно понять и оценить эмоционально, т.е. «пропустив через сердце». Отсюда и желание оставить сердце после мумификации, и в загробной жизни человек сам во всем разберется, если будет иметь сердце. Не исключено, что при всем разнообразии жизни, египтяне видели в ней некий единый порядок, который они не могли выразить образом какого-то иного бога, и поэтому испытывали неудовлетворенность в проявлении религиозных чувств. К тому же только эмоциональное отношение к жизни и к богам делает человека несвободным. Это то, о чем в Библии сказано «тьма египетская», а в русском языке выражено поговоркой: «Дай сердцу волю, заведет в неволю». Видимо, это хорошо осознавал и фараон-реформатор. Но как можно было поклоняться Солнцу, если его нельзя было заставить прислушаться к своим желаниям?

К тому же получалось, что если Солнце ежедневно совершает один и тот же путь по небу, то оно несвободно в своих действиях, над ним тоже есть что-то, чему оно само должно подчиняться. Поэтому Солнце не может быть верховным божеством, творцом мира и вселенной. Но тем не менее, реформы Эхнатона сделали важный шаг в сторону монотеизма.