Именно стремление овладеть своей физической природой и является той двигательной силой, которая характерна для любого вида монашества и для любой формы спасения души. Но овладеть своей физической природой можно только собственными стараниями. «Будьте сами себе светильниками!» – произнес Будда в своем последнем наставлении. Правда, буддизм признает, что поскольку путь к нирване долог и труден, то для этого необходимо прожить несколько жизней, поднимаясь со ступени на ступень к высшей цели. Зато когда победа будет достигнута, то она будет достигнута только личными усилиями человека, и он никому ничем не будет обязан. Христианство, восприняв эти идеи, также признало, что собственных усилий человеку для достижения Царства Небесного явно недостаточно. «Услышав это, ученики Его весьма изумились и сказали: так кто же может спастись? А Иисус, воззрев, сказал им: человекам это невозможно, Богу же всё возможно», – так сказано в Евангелии от Матфея.

Гарантом этой помощи человеку в спасении в иудаизме является именно любовь Бога к человеку, т.е. то, чего не было в других религиях. И Будда не отрицал существования богов, но в его учении они выступали просто более совершенными существами, чем люди, дальше продвинувшимися по пути к нирване. Потому ритуалы и жертвоприношения Будда считал бесполезными, но суждения на этот счет высказывал очень осторожно. Он отвергал также авторитет всех священных книг, включая Веды, но не был активным врагом их написания.

Нет идеи личного спасения в греческой и римской мифологии и философии. Эта идея эллинам была совершенно чуждой до тех пор, пока сохранялась полисная структура общества, и человек не чувствовал себя совершенно оторванным от общественных интересов. Только ощущение полного одиночества в окружающем мире в эпоху эллинизма могло привлечь их к идее личного спасения при помощи любви Бога к человеку (к тому же иудейского). Не было идеи личного спасения и в так называемых языческих религиях, поскольку человек чувствовал свою неразрывную связь с общиной. И мы нигде не видим абсолютно одиноких монахов – ни в буддизме, ни в христианстве. И хотя рассчитывать на положительное изменение своей кармы могли только монахи, уже в первые годы существования буддизма вокруг Гаутамы складывается монашеская община, объединение людей, отказавшихся от всего, что их раньше связывало с обществом: от семьи, принадлежности к Варне и от собственности, но по слабости своей тянущихся к сильному, способному помочь.

Показательно, что и буддистские монахи, и апостолы постоянно странствовали. Апостолам книги писать было некогда: они должны были как можно быстрей донести «благую весть» до представителей еврейской диаспоры, разбросанной по всей ойкумене, буддистские монахи (которых тоже можно назвать «апостолами») бродили вдоль торговых путей, и живое слово достигало цели раньше, чем могли быть написаны и распространены книги. Всегда выбирается средство наиболее эффективное. Вспомним суворовское: «Пуля – дура, штык – молодец». При такой жизни имущество было слишком обременительным, но как только первая цель достигнута, собственность уже не препятствует, а способствует решению следующих задач. Таким образом, монастыри уже на заре своего существования имели собственность, которая, однако, призвана была не отвлекать монаха от личного спасения, но способствовать этому.