Эти авторитетные произведения способствовали постепенному установлению во всем западном христианском мире общего корпуса богословской доктрины, общей службы, общей церковной дисциплины и структуры. Однако к 1000 г. еще не существовало серьезной книги или серии книг, в которых была бы сделана попытка представить весь свод церковного права или даже систематически изложить какую-либо его часть. Были, конечно, сборники канонов, особенно канонов церковных Соборов и постановлений ведущих епископов, но они строились по хронологическому принципу, хотя и было некоторое разделение на темы (например, церковные суды, литургия, брак, ересь, идолопоклонство и т.д.). Но едва ли хоть один из них был признан повсюду, и почти все они имели чисто региональное значение.

Децентрализованный характер церковного права отражал характер политической жизни Церкви. Как правило, епископы были больше подвластны императорам, королям, крупным феодалам, чем папам. Универсальность Церкви опиралась не на политическое или юридическое единство, а на общее духовное наследие, общее учение и практику, общее богослужение. Западная Церковь была подобна восточной в том смысле, что ее политическое и юридическое единство было связано с сохранением духовной универсальности. Ее право при этом переплеталось с богослужением, богословской доктриной и таинствами и лишь во вторую очередь заботилось об организационных вопросах и власти епископов и почти совершенно не интересовалось нормами имущественного права, процедурой, наследованием и т.д. В этих второстепенных и третьестепенных задачах право Церкви было в значительной степени растворено в политическом, экономическом и социальном обычаях.

На волне Папской революции возникли и новая система канонического права, и новые светские правовые системы, а вместе с ними и класс профессиональных юристов и судей, иерархия судов, юридические школы, а также юридические трактаты и концепции права как автономного, развивающегося свода принципов и процедур. Западная традиция права формировалась в контексте тотальной революции, девизом которой было установление «правильного порядка вещей» или «правильного порядка мира». Этот «правильный порядок» означал новое деление общества на раздельные церковные и светские власти и убежденности в том, что церковная власть обязана переделать светское общество.

Дуализм церковной и светской правовых систем привел к плюрализму светских правовых систем внутри церковного правового порядка и более конкретно – к одновременной юрисдикции церковных и светских судов. Систематизация и рационализация права, в свою очередь, были необходимы для того, чтобы поддержать сложное равновесие множества конкурирующих систем права. Наконец, правильный порядок вещей означал такую систематизацию и рационализацию права, которая позволяла бы примирить конфликт разных властей на базе принципов синтеза, т.е. где только можно, противоречия следовало разрешать без уничтожения составных частей.

Но самое важное последствие Папской революции заключалось в том, что она ввела в историю Запада сам опыт революции. В противовес старому взгляду на светскую историю как процесс разложения было привнесено чувство прогресса во времени, убежденность в реформации мира. Над миром больше не тяготело чувство, что «бренная жизнь» неизбежно должна ухудшаться вплоть до Страшного суда. Напротив, теперь впервые предполагалось, что в этом мире можно добиться прогресса по направлению к достижению некоторых предварительных условий спасения в мире этом, а не в том.