Но именно по этой причине данная гипотеза не получила развития и подавляющим большинством учёных отвергнута. Почти одновременно с П. Донсель-Вут свою гипотезу о функции поселения предложил Жан-Батист Умбер. В истории Кумрана он выделяет две фазы: возникшее как хасмонейская сельскохозяйственная вилла (многочисленные хасмонейские монеты), возможно, для снабжения крепости Гиркании, после временного запустения Кумран вновь был заселён ессеями и использовался уже как место для альтернативного иерусалимскому культа. Последний вывод делался на основании находок в восточной части локуса 77 квадратных столов, в которых Ж.-Б. Умбер видел алтари, а находки многочисленных костей животных интерпретировал как остатки жертвоприношений. Не согласные с ним критики приводили во многом те же аргументы, что и при критике гипотезы П. Донсель-Вут: понимание Кумрана как хасмонейской виллы опровергает отсутствие типичных для таких вилл бассейнов и соответствующего внутреннего декора (существование особого ессейского культа, на который должны указывать находки костей, не подтверждается античными свидетельствами о ессеях). Близкое к точке зрения П. Донсель-Вут решение предложил И. Хиршфельд. Опираясь на открытие в 1980–1990 гг. так называемых укреплённых ферм – центров больших поместий с товарным производством (Рамат-Ханадив и др.), – он сопоставил их структурно с Кумраном и предположил, что Кумран возник как укреплённая станция такого рода, обеспечивавшая экономические интересы Хасмонеев и Ирода Великого на границе оазисов у Мёртвого моря, вблизи от финиковых и бальзамовых плантаций. Владельцы поместья могли относиться к кругу служителей храма, саддукеев Иерусалима, что должно объяснять наличие ритуальных бассейнов и появление здесь рукописей, принесённых сюда из разных библиотек Иерусалима. В общем виде идею производства, в том числе сельскохозяйственных продуктов (фиников и, возможно, бальзама – главного продукта торговли), поддержали Броши и Ханан Эшель, отметив, однако, отсутствие следов ирригации. При этом Х. Эшель, сторонник модифицированной ессейской гипотезы, в своей критике тезисов И. Хиршфельда подчёркивал близость поселения к пещерам (особенно восьмой и девятой, а также четвёртой, пятой, седьмой и десятой), что исключает возможность их раздельной интерпретации. Для фортификационного сооружения Кумран недостаточно укреплён, но функции обзора (контроля) в приморской зоне, а также функции торгового форта со складами ряд учёных за ним признают. В нём видели форпост, блокгауз, таможню, караван-сарай. Ю. Цангенберг подчеркнул расположение Кумрана в районе регионального судоходства и сухопутной трансрегиональной системы, вблизи от Иерихона, стоящего на пути Иерусалим – Амман (Филадельфия).