По мнению большинства комментаторов, описание нашествия саранчи (Иоил. 1:4; 2:25) и нападения иноплеменников (Иоил. 1–2) указывало на вторжение войск чужеземных народов в Израиль, главным образом, ассирийцев и вавилонян. При этом подобное истолкование не противоречило пониманию нашествия саранчи в буквальном смысле, которое встречается у Феодорита Кирского, Кирилла Александрийского, Юлиана Экламского и Ипатия Эфесского. Однако Иероним Стридонский считал подобную буквальную интерпретацию наследием иудейской традиции. Различные виды враждебных Израилю насекомых (Иоил. 1:4) отождествлялись христианскими авторами с разными историческими персонажами: с Тиглатпаласаром, Салманасаром, Синахерибом и Навуходоносором (у представителей антиохийской школы, где имя Навуходоносора опущено) и с Салманасаром, Навуходоносором и Антиохом Епифаном (у Кирилла Александрийского). В то же время эти четыре вида насекомых олицетворяли, согласно Иерониму Стридонскому, четыре страсти, пожирающие человеческую душу и связанные с чрезмерными скорбями, радостями, а также со страхами и с надеждами на будущее. Похожее аллегорическое истолкование четырёх видов насекомых как поражающих душу страстей содержится у святителей Кирилла Александрийского и Григория Великого. У Кирилла Александрийского обнаруживается наряду с буквальной интерпретацией понимание саранчи как нашествия демонов, от которых нас избавил Христос. Эта линия интерпретации продолжается в истолковании слов «пришедший от севера» (Иоил. 2:20), понимаемых как нашествие ассирийцев или вавилонян. Согласно Феодориту Кирскому, пришедший с севера враг, т.е. ассирийцы, будет впоследствии поглощён двумя морями (Иоил. 2:20b), которые означают вавилонскую, а потом и Персидскую империю. Феодор Мопсуестийский и Феодорит Кирский считали, что помимо ассиро-вавилонского нашествия Иоиль в пророчествах предвозвестил борьбу иудеев после плена со скифским народом, т.е. с народом Гогом. Согласно свидетельству Афанасия Великого, ариане использовали Иоил. 2:25 Септуагинты (LXX), где саранча именуется «моя великая сила» (в Месопотамском Талмуде – «моя огромная армия»), против божественности Христа, Который сравнивался еретиками с одной из божественных сил и не мог быть даже «истинной силой Божества». Согласно Дидиму Александрийскому, пневматомахи использовали этот стих против божества Святого Духа. Стихи, содержащие увещевание священников и призыв к покаянию (Иоил. 1:13–15; 2:12–17), часто цитируются в связи с темами обращения и покаяния. Для Киприана Карфагенского стихи Иоил. 2:12 указывают на милость Божию и являются важным доказательством того, что оплакиваемые прегрешения могут быть прощены.