Свидетельства из Священного Писания и надписей Салманасара III на монолите из Кальху и на стеле Меши, царя Моава, позволяют исследователям восстановить следующий ход событий. Около 857 г. до н.э. Венадад II, царь арамеев Дамаска (около 870 – 842 гг.), признанный в Южной и Центральной Сирии, напал на Израиль с огромным войском, подступил к Самарии и потребовал дань. Ахав был готов ради спасения народа поступиться собственным богатством и даже отдать своих детей, но не имущество своих подданных, которое потребовал Венадад. Ахав прекратил переговоры и, созвав народ, разбил арамеев (3 Цар. 20). Через год Венадад повторил поход, но был разгромлен при Афеке и сдался на милость Ахава, который со словами «Он брат мой» освободил его после заключения мирного договора. Венадад вернул Израилю все захваченные у него ранее сирийцами области и позволил израильтянам поселиться в одном из районов Дамаска. Однако освобождением Венадада Ахав, согласно пророчеству, совершил грех, за который ему суждено было расплатиться жизнью и поражением своего народа (3 Цар. 20:39–43). В последние годы правления Ахав покорил Моав и вступил в союз с Иудеей. В 853 г. до н.э. ассирийский царь Салманасар III двинулся на покорение Сирии и Палестины со 120-тысячным войском. Ахав вместе с Венададом, его вассалами и князьями почти всего Восточного Средиземноморья выступил против ассирийцев с отрядом почти в 2 тыс. колесниц. В битве при Каркаре союзники нанесли ассирийцам сокрушительное поражение, так что, согласно надписи Салманасара, в течение трёх лет он не осмеливался переходить Евфрат. После этой победы Ахав вместе с царём Иудеи Иосафатом пошёл против Венадада, чтобы вернуть принадлежавший некогда Израилю город Рамоф в Галааде. Лжепророки предсказали им победу, в то время как пророк Михей предрёк поражение (3 Цар. 22) и был заключён Ахавом в темницу. В битве при Рамофе (853 г. до н.э.) Ахав был тяжело ранен, но, чтобы поддержать боевой дух своего войска, оставался на колеснице, к вечеру он умер. Известие о его смерти прекратило войну. Тело Ахава увезли и похоронили в Самарии, на этом закончилось краткое военно-политическое могущество Израиля, связанное с именем Ахава, и исполнилось пророчество (3 Цар. 21:28–29). Колесницу, залитую кровью Ахава, омыли в пруду, и кровь царя лизали псы, как и предсказывал пророк Илия (3 Цар. 21:19; ср. 22:38). В святоотеческой традиции Ахав олицетворяет собой нечестивца и идолопоклонника, но также является примером искреннего раскаяния. Афанасий Великий пишет, что даже Ахав, который старался, насколько возможно, «истреблять истину», «по убиении Навуфея сокрушался». Иоанн Златоуст часто обращается к истории Ахава, чтобы показать, что даже грешник и нечестивец способен искренне раскаиваться в содеянном.