Ветхий Завет подчёркивает, что ежедневные всесожжения представляют собой «непрестанное», или «постоянное», приношение Господу, поэтому соответствующее еврейское слово со временем стало термином для их обозначения. Непрестанность приношения укрепляла связь Израиля с Богом и Его присутствие среди Его народа, так что прекращение этих жертв во время плена стало признаком духовной катастрофы (Дан. 8:11–12). Жертва «всесожжения» также могла иметь искупительное значение (ср.: Иов. 1:5; Лев. 1:4), но оно не было главным (или рано перестало быть таковым). Жертва «всесожжения» приносилась и по различным частным поводам (Лев. 12:6–8; 14:10, 19–20, 22, 31; 15:14–15, 29–30; Числ. 6:10–11, 14, 16). Именно эту жертву исследователи называют жертвой в самом строгом смысле слова, и она предопределила дальнейшее богословие жертвы как в иудаизме, так и в христианстве. Следующий вид ветхозаветных жертвоприношений – «мирная» жертва. В Лев. 7:11–18 этот вид жертвы подразделяется на три подвида: жертва «благодарения», «по обету» и «по усердию». «Мирная» жертва приносилась также по праздникам (Втор. 12:11–12; 1 Цар. 1:3–4); ей были близки по смыслу пасхальная жертва и жертва при поставлении первосвященника и священников. В отличие от жертвы «всесожжения» во время «мирной» жертвы сжигались лишь жир и некоторые отдельные части жертвенного животного, тогда как остальное мясо съедали верующие. В Лев. 17:1–7 даже говорится о том, что всякое заклание животного для его дальнейшего вкушения должно представлять собой «мирную» жертву. Эта жертва не имела никакой связи с темой раскаяния или искупления; её содержанием была радость и празднование; поэтому дни особой скорби могли отмечаться запретом на её принесение (ср.: Ис. 22:12–14). Кульминацией «мирной» жертвы было не столько её принесение на жертвеннике, сколько следовавшая за этим трапеза, которая регламентировалась строгими правилами о времени её окончания и ритуальной чистоте её участников (Лев. 7; Втор. 12). Священник, забирая свою часть «мирной» жертвы, символически «потрясал» ею, поэтому она имела наименование «потрясание»; этим же термином в Ветхом Завете обозначены и некоторые иные особые жертвы, не являющиеся «мирной» жертвой (например, Исх. 29:24–26). Содержанием жертвы «очищения» (или «за грех») было её искупительное и очистительное действие. Еврейское слово, которое обозначает эту жертву, буквально переводится как «грех», однако жертва «очищения» необязательно была связана с избавлением от греха. Она приносилась не только после совершения каких-либо грехов, но и в таких случаях, когда нечистота не связана с личными грехами, например, окончание периода послеродовой женской нечистоты (Лев. 12) или окончание периода нечистоты после мужского или женского «истечения» (Лев. 15), а также в этически нейтральных случаях окончания периода назорейства (Числ. 6:13–21) и освящения нового жертвенника (Лев. 8:14–15). Поэтому содержание термина связано, скорее, не с тем значением соответствующего глагола, которое переводится русским «согрешать», а с тем, которое исследователи переводят как «очищать от скверны»; в русском тексте Ветхого Завета термин переведён как «жертва за грех», что исследователи объясняют влиянием версии Септуагинты (LXX).