Житийные тексты, посвящённые каждой из этих групп, характеризуются спецификой, которая определяется в соответствии со «второй составляющей» подвига конкретного святого. Жития преподобных представляют собой самый распространённый тип агиографических текстов. Художественной доминантой монашеских Житий является мотив подражания (и/или уподобления) ангелам (imitatio angeli). Причины, определяющие особый интерес авторов Житий преподобных к «ангельским» мотивам, достаточно прозрачны: суть иноческого подвига состоит в отвержении мира с его земной, плотской жизнью, а потому сакральным образцом для монахов (и для авторов их Житий в соответствующем аспекте) являются Силы Небесные, бесплотные, т.е. ангельские. Именно поэтому синонимом выражений «принять монашество», «постричься в монахи» в агиографической традиции является устойчивая формула «сподобиться ангельского образа», т.е. вести ангелоподобную жизнь: отвергнуть жизнь плотскую и сосредоточиться на жизни духа. Отсюда в Житиях преподобных и службах им многочисленные формулы, метафоры и сравнения, призванные различными способами подчеркнуть сходство инока с ангелами. Среди них исследователи выделяют мотивы внешнего подобия святого ангелу, бесплотной жизни, устойчивая формула «ихже Житию сами ангели удивишася и похвалиша», читающаяся обычно в предисловии к Житию и относящаяся часто не только к прославляемому святому, но и к преподобным в целом или к святым вообще, а также адаптированная всеми христианскими литераторами и получившая широкое распространение в Житиях и службах византийская формула «земной ангел, небесный человек», мотив восприятия святого окружающими как ангела, а не как человека, характеристика монашеской жизни как равноангельской и др. Жития преподобных содержат ряд устойчивых мотивов, свойственных именно этому (или преимущественно этому) типу житийных памятников: мечта святого с детских лет о постриге; стремление святого избежать брака; тайный уход из дома; плач родителей о сыне как о мёртвом; первоначальный отказ игумена в постриге, мотивированный молодостью героя и тяжестью постнического жития; формула пострига (вместе с острижением волос подвижник оставляет и все мирские помыслы); труды на братию монастыря (монастырские службы) и аскетические подвиги святого (строгий пост, ношение власяницы или вериг, «худые ризы», малый сон (часто сидя или стоя), молчальничество и др.); нежелание «славы от человек» и уход в пустыню с целью её избегнуть; борьба с бесами; собрание братии и устройство нового монастыря; предсмертное наставление братии; преставление святого и плач иноков обители о преставившемся наставнике. Парадоксальная природа подвига юродства Христа ради (мнимое безумие с целью обличения внешних мирских ценностей, сокрытия собственных добродетелей и навлечения на себя поношений и оскорблений) определяет традиционный набор мотивов Житий юродивых: использование цитат из первого Послания к Коринфянам апостола Павла (1 Кор. 1:25, 27; 3:18–19; 4:10 и др.), которые служат своего рода оправданием этого «сверхзаконного подвига»; ориентация на византийские «Жития» Симеона Эмесского и Андрея Юродивого как на образцы; противопоставление внешнего «похабства» внутреннему благочестию; «поругание миру» и обличение властей предержащих; наготу, говорение притчами и загадками, мотив «пханий и биений», тайная молитва, наличие конфидента и др. Поэтика этого типа Житий святых обнаруживает значительное количество общих мотивов с Житиями преподобных.