Такое понимание логики, получающей своё место в мироздании, исключительно важно, поскольку «её апории перестают быть безвыходными тупиками, ибо снимаются благодатными ответами догмата». По существу Л.А. Зандер повторяет святоотеческие мысли о том, что все земные, в том числе человеческие, логосы (смыслы) озарены светом Божественного Логоса, носят Его печать, поэтому «в любом познании есть нечто божественное». Во второй части работы («О триединстве акта мышления») он указывает на то, что три аспекта мыслительного акта (умозаключение, суждение и понятие), разделённые в своём бытии, связаны природой и являются выражением одной и той же сущности. Раскрытием их внутреннего единства и связи Л.А. Зандер обосновывает принцип триединства в мышлении. В третьей части («О принципе двураздельности в мышлении») рассматривает утвердительные и отрицательные суждения и понятия. Вопросы христианской этики он разбирает на примере творчества Ф.М. Достоевского в книге «Тайна добра» (1960 г., первоначально была издана на французском (1946 г.), английском (1948 г.) и немецком (1956 г.) языках). По мнению Л.А. Зандера, добро – основная тема писателя: «Именно добро является конечной целью его исканий, той точкой, к которой стремятся все нити его сложной и часто запутанной диалектики». Проблема «оправдания добра» в мировоззрении Ф.М. Достоевского, согласно Л.А. Зандеру, заключается в том, чтобы «показать добро как правду» (по определению В.С. Соловьёва), т.е. выявить не только «моральную значимость» и «этическую обязательность» добра, но и его «онтологическую реальность». Носителей добра у Ф.М. Достоевского немного по сравнению со злыми, враждебными Богу силами, однако причина этого заключается не в неправильном понимании Ф.М. Достоевским добра (как полагал Лев Шестов), а в том, что в его произведениях ««метафизическим местом» добра является не столько человеческая душа, сколько сверхличное и всеобъемлющее начало, в котором весь мир и человек пребывают в полной гармонии и единстве со своим Творцом». В связи с этим Л.А. Зандер задаётся вопросом: имеем ли мы право говорить о добре и зле независимо от человеческой личности, существуют ли они вне её? Ответ он находит у самого Ф.М. Достоевского, который, «принимая антропологические категории за основные и центральные..., сознательно и последовательно отказывается от них, как только добро или зло достигает в человеческой душе предельного напряжения». В таких случаях человек как бы перестаёт быть только собой, сливается с чем-то иным, получает новый образ бытия. Развитие злого начала в человеке проявляется, прежде всего, в автоматизме его действий, затем в раздвоенности личности и в окончательной утрате единства человеческого «Я». Как только в борьбе с добром зло в человеке «приобретает значение господствующей силы, оно окончательно расплавляет человеческую личность, уничтожает её ипостасный характер и предстоит человеку как безвидное и бесформенное начало, «насмешливое и разумное в разных лицах и в разных характерах, но всегда одно и то же» (характеристика, данная злу Ставрогиным в “Исповеди”)».