Это вызвало основание в Дэбрэ-Бырхане столицы (не стала настоящим городом в силу господства в Эфиопии того времени натурального хозяйства); учреждение придворной канцелярии, разделённой на две палаты со строгим разграничением функций (Верхний и Нижний Фит); активное использование для нужд государственного управления монастырской организации и кадров. Хотя отдельные представители клира оказывались в числе противников Зара-Якоба, Эфиопская церковь в целом стала его единственным надёжным союзником в проведении реформ. Отношение церкви к царю демонстрирует один из эпизодов Жития Маба Сиона (память 21 тэкэмта – 18 октября), которому Господь показал бездну, где пребывало множество людей, прежде злословивших по поводу Зара-Якоба. В высшей степени положительная оценка его деятельности со стороны церкви отражена в вошедшем в эфиопский Синаксарь саламе в его честь. Ревностно следивший за благочестием окружающих Зара-Якоб (как и другие эфиопские цари) был многоженцем. Это явное отступление от канона объяснялось государственной целесообразностью, заключавшейся в необходимости скреплять брачными узами политические союзы. Зара-Якоб вполне заслужил оценку, которую дал ему русский историк Борис Александрович Тураев (1868–1920 гг.), охарактеризовав его как «африканского Филиппа II, царя-богослова, палача еретиков и радетеля церковного благочиния». Как и другие средневековые самодержцы, стремившиеся к построению централизованного государства при отсутствии необходимых для этого экономических условий, Зара-Якоб, в конечном счёте, потерпел неудачу. Постоянно сталкиваясь с сопротивлением подданных, которое нередко находило выражение в заговорах и мятежах, и не осознавая его глубинных причин, Зара-Якоб стал мнительным и болезненно жестоким. По его приказу подверглись пыткам и были казнены его сыновья Клавдий, Амда Марьям, Зара Абрэхам, Батра Сион, а также несколько дочерей и одна из жён, Сион Могаса, а её сына Баэда Марьяма, которому суждено было сменить Зара-Якоба на престоле, спасла от неминуемой гибели только скоропостижная кончина отца. Зара-Якоб испытывал болезненный страх перед чёрной магией, священники постоянно кропили святой водой царские покои и читали там Священное Писание и молитвы. Согласно одному из повелений Зара-Якоба, все подданные должны были иметь на лбу надпись: «Отца, Сына и Святого Духа», на правой руке – «Отрицаюсь диавола Христом Богом», а на левой – «Отрицаюсь Дасака проклятого я, раб Марии, Матери Творца всего мира» (Дасак – один из языческих идолов, с культом которого боролся Зара-Якоб). Исследователи видят в этом своеобразное восприятие царем текста Откровения (14:1 и 22:4), что заставляет их усомниться в его психическом здоровье, которое было особенно сильно подорвано в последние годы его жизни. Будучи сам писателем и церковным поэтам (кроме «Книги света» и «Книги Рождества» ему приписывается ещё несколько трактатов богословского содержания) Зара-Якоб покровительствовал литературе. Появление двух основных дошедших до нас сочинений объясняется прагматическими целями реформатора. В первой книге он изложил предписания, направленные на упорядочение церковной обрядности, определил взаимоотношения между духовенством и мирянами, церковью и царской властью. Вторая книга направлена против ересей. Ему приписывается также авторство «Книги Троицы» и двух сборников «Славословия небесным и земным» и «Господь воцарися», представляющих собой собрание песнопений в рифмованных стихах на каждый день церковного года. При всём своём недюжинном уме Зара-Якоб был узким, малообразованным начётчиком, буквоедом и формалистом, и притом сыном своего грубого и жестокого века. Его реформы, проведённые деспотически, содействовали не обновлению, а окостенению церковной жизни.