Подчёркивалось, что культ, достойный Верховного Существа, состоит в выполнении человеком своих обязанностей. Таким образом, новая религия приобретала этико-политический характер, сохраняя, однако, идею сверхъестественной силы. Для напоминания «об идее Божества и его величии» устанавливались особые празднества, посвящённые Верховному Существу и Природе, Республике, Свободе, Любви к Родине, Истине, Справедливости, Славе и бессмертию, Дружбе, бескорыстию и т.д. Наиболее последовательно культ Верховного Существа внедрялся в последние месяцы правления Робеспьера. Празднику в честь Верховного Существа придавалось большое политическое и идеологическое значение: он должен был закрепить авторитет Робеспьера и способствовать внедрению новых церемоний в бытовую жизнь французов. Оформить праздник поручили члену Конвента, художнику Жаку-Луи Давиду (1748–1825 гг.). 7 мая 1794 г. монтаньярский Национальный конвент принял декларацию, согласно которой «французский народ признаёт существование Верховного Существа и бессмертия души». Далее в декларации говорилось: «Он признаёт, что достойное поклонение Верховному Существу есть исполнение человеческих обязанностей. Во главе этих обязанностей он ставит ненависть к неверию и тирании, наказание изменников и тиранов, помощь несчастным, уважение к слабым, защиту угнетенных, оказывание ближнему всевозможного добра и избежание всякого зла». Праздничное торжество 20 мая 1794 г. своей пышностью напоминало католический культ. Его открыл Робеспьер, восхвалявший Существо, создавшее Вселенную, «чтобы проявить своё могущество», и начертавшее «бессмертной рукой» «законы равенства и справедливости в сердце человеческом». Далее он призвал французов очистить землю от тиранов и вернуть на землю справедливость и добродетель. Под музыку, прославлявшую Верховное Существо, Робеспьер сжёг статую, изображавшую «гидру атеизма» и произнёс речь против «аристократического» атеизма, который якобы хотели утвердить короли Франции, а также нечто вроде молитвы, обращённой к «Существу из существ, Творцу природы». Шествие народа к Марсову полю было украшено цветами, ветвями, плодами, трёхцветными лентами, символами земледелия, знаний, промышленности. Робеспьер и члены Конвента выступали в роли жрецов нового культа, им воздавались почести. На площади был исполнен гимн божеству на слова Мари-Жозефа Шенье (1764–1811 гг.), прозвучал артиллерийский залп, раздавались крики «Да здравствует Республика!». На местах культ Верховного Существа далеко не всегда был свободен от католических традиций: воскурялись благовония, читались молитвы, сходные по форме с католическими. С другой стороны, не везде осознавалась разница между культом Верховного Существа и культом Разума, в провинции новый культ иногда воспринимался как продолжение культа Разума. Однако новая официальная религия не достигла поставленных целей, она не сумела преодолеть многовековую традицию католицизма и утвердиться в сознании народных масс. После Девятого термидора культ Верховного Существа, ассоциировавшийся с диктатурой Робеспьера, быстро сошёл на нет. Однако революционная трансформация традиционной религии в конце XVIII в. содействовала развитию свободомыслия и атеизма во Франции в XIX–XX вв.