ВХОД ГОСПОДЕНЬ В ИЕРУСАЛИМ - Страница 2

Сама поездка на осле, согласно евангелистам, была осуществлением пророчества Захарии (Зах. 9:9), которое цитируется у евангелистов Матфея и Иоанна, а у Марка подразумевается. У евангелиста Матфея пророчество Захарии описано как осуществлённое вплоть до мельчайших подробностей, т.к. говорится не об одном, а о двух животных – ослице и ослёнке. При этом из текста Евангелия можно понять, что Господь воссел на двух животных сразу (Мф. 21:2–3, 5, 7). Исследователями было предложено несколько вариантов решения вопроса о смысле, сказанном в Мф. 21:7, из которых они считают наиболее вероятным второй: текст этого стиха мог быть испорчен (в рукописях действительно есть расхождения), и Господь сел только на ослёнка. Либо слова «поверх их» в этом стихе относятся только к постеленным одеждам, поскольку другие евангелисты однозначно говорят о поездке на молодом осле. Возможно, второе животное было необходимо, чтобы молодой, необъезженный осёл шёл через толпу спокойно. Евангелисты подчёркивают, что на осла до Христа никто никогда не садился – это указывает на ритуальную чистоту животного и возможность принесения его в жертву Богу (Числ. 19:2; Втор. 21:3; 1 Цар. 6:7). Вероятнее всего, прибытие верхом на осле указывало на обстоятельства помазания Соломона на царство (3 Цар. 1:32–40), т.е. событие Входа Господня в Иерусалим понималось всеми как вход истинного Царя Израиля в Иерусалим, что подтверждается и тем, что они подстилали ему под ноги свою одежду (Мф. 21:8; Мк. 11:8; Лк. 19:36; ср.: 4 Цар. 9:13). Впрочем, передвижение на осле было характерным для еврейских учителей. Однако традиционно все без исключения паломники входили в Иерусалим пешими, в знак смирения и почитания Святого града и храма. Исследователи отмечают, что и евангелисты говорят лишь о том, что Христос приблизился к Иерусалиму, сидя на осле, и не уточняют, как именно (верхом или пешим) Он вошёл в сам город. В целом выбор ослика должен был подчеркнуть мирный характер вступления Мессии-Царя в Его город (Мф. 21:5), контрастирующий с обычными для торжественного входа царей и полководцев на боевых скакунах, слонах и колесницах. Подтверждением этого служит и тот факт, что въезд Христа в Иерусалим как Царя не привёл к восстанию или серьёзным волнениям, и Он не был арестован немедленно, а лишь спустя какое-то время, хотя событие Входа Господня в Иерусалим и вызвало подозрения и опасения у иудейской верхушки. Исследователи подчёркивают, что для соотнесения Входа Господня в Иерусалим с последующими событиями седмицы Страстей важно понять, кто именно встречал Христа. На основании повествований синоптиков они делают вывод, что Иисуса приветствовали в основном Его ученики (не только из числа двенадцати) и другие паломники, которые пришли в Иерусалим вместе с Ним (Мк. 10:46; 15:40–41) и которые знали о Его мессианском достоинстве, тогда как жители Иерусалима не знали Его (Мф. 21:10–11) и были настроены враждебно. «Кто сей? – спрашивали жители, и приверженцы Христа восторженно отвечали: «Сей есть Иисус, пророк из Назарета Галилейского». По обычаю, Иисус направился к храму, и там дети (вероятно, из храмового хора), увлечённые общим восторгом, кричали Ему: «Осанна Сыну Давидову». Когда книжники и фарисеи обратили на это внимание Иисуса, Он отвечал им: «Разве вы никогда не читали: “Из уст младенцев и грудных детей Ты устроил хвалу” (Пс. 8:3)» (Мф. 21:1). Именно поэтому в Иерусалиме, где никто не имел веры во Христа, не происходило исцелений. У евангелиста Иоанна события представлены иначе. Согласно Ин. 12:12–13, народ (пришедший на праздник, т.е. и в этом случае не обязательно коренные жители), потрясённый чудом воскрешения Лазаря, выходит навстречу Христу из Иерусалима, а Его противниками предстают, прежде всего, фарисеи (Ин. 12:18–19). Особое значение имеют указания на использование народом ветвей во время встречи Христа, которые не упоминаются только в рассказе евангелиста Луки. Евангелисты Матфей и Марк говорят о том, что народ устилал перед Христом путь срезанными с деревьев ветвями (Мк. 11:8) или побегами (Мф. 21:8). Евангелист Иоанн называет эти ветви листьями финиковой пальмы, и из его слов нельзя понять, как именно использовал эти ветви народ – устилал ими путь или держал их в руках. Если предположить второе, то рассказ Иоанна о встрече Христа предстает описанием религиозной процессии в прямом смысле слова. Ритуальные пальмовые ветви (так называемый лулав) использовались на осеннем празднике Кущей, поэтому, возможно, в сообщении Иоанна содержится скрытое указание на то, что Вход Господень в Иерусалим был подобен процессии на празднике Кущей. Событие воскрешения Лазаря (Ин. 11:1–44), связь которого с Входом Господним в Иерусалим подчёркивает Иоанн, согласно учению церкви, предвозвещало Воскресение Христово и всеобщее воскресение мёртвых, но воскресение мёртвых и начало Суда – это одна из тем праздника трубного звука, праздновавшегося в первый день седьмого месяца перед праздником Кущей (Лев. 23:24; Числ. 29:1). Для праздника Кущей были характерны и ликование, и радостные восклицания (Ис. 12:6; 42:1–2; 44:23; Иер. 31:7; Зах. 9:9), также указывавшие на будущее воскресение мёртвых (Ис. 26:19).

 



 
PR-CY.ru