ВИКТОРИН Петавийский - Страница 2

Вторая редакция «Толкования на Откровение» принадлежит Иерониму, который предпринял её по просьбе некоего монаха Анатолия. Хотя в своём прологе к этой редакции Иероним отмечает, что он ограничился только несколькими добавлениями, сокращениями и исправлениями первоначального текста, на самом деле проделанная им работа была гораздо обширнее и глубже: он не только улучшил стиль Викторина Петавского и во многих местах заменил старый латинский перевод Священного Писания новым, но и устранил все места, содержавшие хилиастические представления, а также существенно дополнил первоначальный текст различными вставками, заимствованными, главным образом, из толкований донатиста Тихония Африканского (около 330 – около 390 гг.). Текст этой редакции «Толкования на Откровение» Викторина Петавского впервые был опубликован в 1542 г. в Париже. Третья редакция, принадлежащая неизвестному автору, является переработкой редакции Иеронима и отличается в цитировании Откровения. Она послужила основой для итальянского издания 1558 г., а затем – издания А. Галланди в серии «Bibliotheca veterum patrum»; она же была воспроизведена в PL (Scholia in Apocalypsin Joannis). Четвёртая редакция представляет собой соединение трёх предшествующих с многочисленными новыми дополнениями и перестановками текста. «Трактат о сотворении мира», сохранившийся в рукописи X–XI вв. из библиотеки Ламбетского дворца в Лондоне, был впервые издан в XVII в. Ж. Кавом, а затем воспроизведён в PL. Долгое время исследователи считали, что этот трактат – всего лишь фрагмент какого-то из многочисленных комментариев Викторина Петавского, возможно на Книгу Бытие, однако подробный анализ исследователями структуры текста показал, что он является самостоятельным законченным трактатом. В нём отчётливо выделяются следующие части: 1) вступление (о цели написания трактата); 2) рассуждение о первых семи днях творения; 3) число «7» как Божественный символ земных и небесных вещей; 4) параллель между семью днями творения и домостроительством спасения согласно различным значениям числа «7»; 5) заключение (12 свидетелей дел Божьих). В этом трактате Викторин Петавский рассматривает библейский рассказ о сотворении мира в символическо-арифмологическом ключе. Особенностью трактата исследователи признают соединение в нём экзегетических принципов и построений Александрийской школы с хилиастическими представлениями, поэтому большое место здесь отводится свидетельствам Откровения. Они полагают, что именно хилиазм Викторина Петавского стал причиной того, что его сочинения в одном из посланий папы Геласия I (492–496 гг.), повторённом в так называемом «Декрете» Псевдо-Геласия, были отнесены к апокрифам. Богословие Викторина Петавского исследователи признают архаичным: его терминология и формулировки не отвечают отточенности Никео-Константинопольского исповедания, его «мерило веры» («mensura fidei»), содержащееся в 11 гл. «Толкования на Откровение», отличается простотой: «Исповедуем Отца всемогущего и Сына Его Господа нашего Иисуса Христа, духовно рождённого у Отца («apud Patrem») прежде начала века, ставшего человеком, и после того как были побеждены и смерть, воспринятого Отцом на небесах вместе с телом, Святого Господа, и Залог бессмертия. О Нём и Пророки проповедовали, и Закон записал; Он есть Рука Божия и Слово Отчее от Бога, во всём Господь и Создатель мира». Подобно Тертуллиану и Лактанцию, Викторин Петавский склонен к бинитаризму – смешению Второго и Третьего Лица Святой Троицы. Так, в «Толковании на Откровение», истолковывая образ венца из 12 звёзд, он говорит, что это «венец отцов, от которых Святой Дух должен был воспринять плоть» («corona patrum, ex quibus erat Spiritus sanctus carnem sumpturus»). В другом месте этого же сочинения он объясняет, почему иудейский первосвященник только один раз в год мог входить во Святая святых, следующим образом: это «символизировало то, что это намеревался сделать Святой Дух, т.е. то, что Он единожды пострадал» («significabat Spiritum sanctum hoc esse facturum, id est, quod passus est semel factum esse»). Однако бинитаризм Викторина Петавского исследователям не столь очевиден, как у Лактанция. Не менее часто он проводит довольно ясное различие между Святым Духом и Словом Божьим. Так, например, рассуждая о четырёх животных из Откровения (4:7), он говорит: «Не только пророческий Дух («Spiritus propheticus»), но и Само Слово Бога Отца Вседержителя, Которое есть Его Сын, Господь наш Иисус Христос, приняло на Себя те же самые образы во время Своего пришествия к нам. Действительно, когда Он нам проповедует, Он есть как бы Лев и Львёнок. Затем Он Сам стал Человеком ради спасения людей для победы над смертью и освобождения всех. Далее, когда Он Самого Себя принёс в жертву Отцу за нас, Он был назван Тельцом. Наконец, когда Он победил смерть и восшёл на небеса, распростирая Свои крылья и покрывая Свой народ, Он был назван Орлом летящим». То же различение Сына Божьего и Святого Духа можно увидеть и в следующих его словах: «После того как Господь восшёл на небеса и открыл все тайны, Он послал Святого Духа («misit Spiritum sanctum»), слова Которого проповедники, подобно стрелам, послали в сердца людей для того, чтобы поразить их неверие».

 



 
PR-CY.ru