Однако действовали еще и другие причины, заставлявшие и Восток, и Запад дорожить единением церквей. Одна из них заключалась в том, что за исключением эпохи Юстиниана I Великого (с 476 по 553 гг.) Рим и ряд областей в Калабрии и Сицилии вплоть до 754 г. признавали себя подданными византийских императоров. Папам было выгодно признавать власть империи, чтобы сохранять в глазах варваров независимое положение и обаяние древнего, императорского Рима. Византийское правительство нуждалось в папах лишь до тех пор, пока еще носилось с надеждой возвратить всю Италию и обладало хотя бы остатками Равеннского экзархата. Но Восточной церкви папы были нужны как церковный авторитет, лежащий вне пределов фактической власти императора, чтобы, опираясь на него, успешно вести борьбу с императорами-еретиками и византийским цезаропапизмом. Связь с Римом давала Востоку возможность, отпадая от покорных императорам епископов и патриархов, сохранять связь со вселенской церковью. Трудами знаменитых богословов и пап (Августина Блаженного, Григория Великого и др.) авторитет римского престола на всем Западе был упрочен; папы приобрели там новую материальную опору в лице западных императоров (с 800 г.). Еще раньше (в 755 г.) они успели стать светскими государями, не зависящими от Византии. Связь с Востоком могла быть им в будущем полезна лишь в том случае, если бы Восток согласился признать над собой папский примат в том смысле, как его уже издавна понимали сами папы – т.е. не как почетное первое место и высший нравственный авторитет, а как действительную верховную власть папы во всех отраслях церковной жизни, не исключая и самого догмата. Если Восток отказывает папам в таком признании, то он становится им не только не нужен, но и связывает их деятельность и на Западе. Папа Римский хочет действовать как глава всей церкви; Восток отказывается повиноваться, и нет средств принудить его к повиновению. Остается объявить, что лишь послушные церкви и есть вся истинная церковь. Это формально-юридическое воззрение пап на свое первенство в церкви было тесно связано с исконно западным пониманием христианства, которое можно проследить еще с конца II в. и в котором воспитывались обращенные в христианство народности. Эллины и эллинизированные народы восточной половины империи, согласно со своим национальным характером, поняли христианство как богооткровенную метафизику и этику, как указанный свыше путь к нравственному совершенству и спасению личности, а также к познанию сущности Божества. Отсюда – богатое развитие богословско-философской литературы на Востоке, оживленные споры по вопросам христианской метафизики, многочисленные ереси. Отсюда же и слабость и неразвитость церковной организации, даже слабое проведение в жизнь многих христианских начал, но зато обилие примеров высокой личной святости и создание целой науки о том, как она достигается. Греки как были еще в дохристианское время царями умственного и эстетического мира, так ими и остались в период вселенских соборов (IV–VIII вв.), гордились этим положением и хотели сохранить его за собой навсегда. Римляне (а затем и романизованные народы западной половины империи) были мало способны и расположены к метафизическому умозрению. Но как самый государственный в мире народ, как создатели образцового права они поняли христианство как богооткровенную программу общественного устройства, которая, будучи осуществлена на земле, безошибочно ведет к вечному спасению.