Наконец, 6 января 375 г., в праздник Богоявления, император сам вошел в базилику, где Василий Великий совершал богослужение. Он был поражен стройностью пения молящихся и благоговением епископа, который, казалось, даже не заметил прибытия царя. Говорят, что когда Валент подал свое приношение, и никто из диаконов не решился принять его без разрешения епископа, земной владыка, привыкший к раболепству придворных епископов, был так смущен, что пошатнулся и упал бы, если бы его не поддержал кто-то из клириков. Тогда Василий подал знак принять приношение императора. Таким образом, твердостью, тактом, личным обаянием и благоразумной уступчивостью Василий Великий восторжествовал над своими противниками. Валент разорвал уже подписанный указ об изгнании Василия и, удаляясь из Кесарии, оставил ему богатые пожертвования на дела благотворительности. Таким рисует Василия Великого православная традиция. Но даже мнение противников признает его заслуги, которые состоят в том, что им была окончательно определена троичная терминология, принятая в дальнейшем церковью. Однако догматические вопросы сами по себе его мало интересовали, он был практическим деятелем, и его учение было направлено к сближению не доверяющих друг другу православных. По своему воспитанию и связям Василий Великий принадлежал к полуарианской партии, которая, относясь с уважением к Оригену и чуждаясь термина «единосущный» как не содержащегося в Священном Писании и допускающего толкование в савеллианском смысле, признавала Сына Божьего во всем и по существу подобным Богу Отцу. Взаимное отношение лиц Святой Троицы Василий Великий выражает формулой: Бог один по существу и троичен по испостасям, где термин «ипостась» понимает в смысле аристотелевской отвлеченной сущности. По его определению, сущность есть родовое понятие, а ипостась – понятие, обозначающее индивидуальную особенность. Слабая сторона терминологии Василия Великого заключалась в том, что она могла возбуждать упрек в троебожии. На этот упрек он отвечал, что три ипостаси не разделяют Единое Божество на три Бога, потому что Отец, Сын и Святой Дух, во-первых, не разделены пространством; во-вторых, не разделены временем, т.к. они совечны; в-третьих, не разделены произволением, т.к. согласны между собой в хотении; в-четвертых, не разделены различием свойств, т.к. подобны друг другу до безразличия. Наконец, к существу простому и бестелесному неприложимо понятие числа. Поэтому в собственном смысле нельзя говорить ни о едином Боге, ни о трех Богах по числу. Бог един «не числом, а  естеством».