Сорокадневный пост выдержали пророки Моисей (Исх. 34:28) и Илия (3 Цар. 19:8). Пророк Даниил и его спутники при дворе Навуходоносора, отказавшись от пищи с царского стола, ели только овощи и пили воду и тем доказали преимущество воздержности в пище, явившись перед царём по прошествии десяти дней красивыми и лицом, и телом (Дан. 1:5–15). Елеазар и семь братьев с их матерью предпочли вкушению запрещённой законом пищи мучительные казни и смерть (2 Макк. 6:18–31–7:1–41). Товия, будучи в плену в Ниневии, не ел пищу язычников, тогда как соплеменники его ели (Тов. 1:10–12). Иудифь, находясь в стане врагов, не прикасалась к их пище. Более того, своим добровольным вдовством и покаянной жизнью (Иф. 8:4 слл.; 16:22) она заслужила, подобно Деворе (Суд. 5:7), быть матерью своего народа (Иф. 16:4, 11, 17) и своим образом жизни подготовляла общее уважение к вдовству. Покаянный мотив выражается в том, что через пост и воздержание молитва становится более действенной (Иоиль 2:12 слл.), это способ смирения (Ис. 58:3 слл.; Иф. 4:8–10; 8:6). Характерно в этом отношении выражение, употребляемое для обозначения поста («смиряйте души ваши») в Ветхом Завете (Лев. 16:29; 23:27), которое в Септуагинте (LXX) передаётся как «смирить душу». Таким образом, здесь на первый план выдвигается основное понятие смирения души, очевидно, посредством отвержения похоти. Следовтельно, физическая сторона поста представляется моментом уже второстепенным, нужным только постольку, поскольку воздержание от пищи способствует приведению душевного настроения человека в такое нравственное состояние. Воздержание от брака, а следовательно, от рождения детей порицалось у ветхозаветных евреев: оно противоречило стремлению Израиля умножить народ Божий (Пс. 126:3–5; Пс. 127:3–6); девство, как и бесплодие, покрывалось позором и поношениями (Суд. 11:34–40; 1 Цар. 1:11; ср.: Лк. 1:25). По словам Иринея Лионского, «Закон, будучи дан для рабов, обучал душу посредством внешнего, телесного, как бы узами привлекая её к повиновению заповедям, дабы человек научился служить Богу. Слово же освободило душу и научило чрез неё очищать и тело». Природа человека должна приспособиться к высшим, духовным состояниям христианской жизни, приспособление происходит свободно и постепенно. В этом отношении христианство существенно отличается от ветхозаветной законнически-обрядовой педагогики. Секты ессеев (о которых известно от Филона Александрийского, Иосифа Флавия и из кумранских рукописей) и терапевтов (некоторые авторы считают их ответвлением секты ессеев; Иосиф Давидович Амусин полагает, что такая мысль содержится у Филона) в отношении воздержания отличались большой строгостью. Община ессеев руководствовалась Торой, Уставом (в основу которого была положена книга «Второзаконие»), «Дамасским документом». Ессеи полагали, что тело представляет собой оковы и темницу души, отсюда взгляд на желания как греховные сами по себе, они с отвращением относились к греху, стремясь к нравственной, телесной, ритуальной чистоте. В общину ессеев не принимались женщины, ессеи отвергали плотскую любовь, соблюдая целомудрие в течение всей жизни. Хотя существует представление о двух ветвях ессеев – отвергавших брак и признававших его, считавших, что «не вступающие в брак пресекают преемственность поколений».