Вода христианского крещения типологически объясняется как несущая сначала смерть, а затем спасение (1 Петр. 3:20–21). Сходным образом в 1 Кор. 10:1–2 сравнивается крещение с освобождением Израиля на Чермном море, когда народ был «крещён» в облаке (Исх. 13:21) и в море (Исх. 14:22). Таким образом, точкой сравнения христианского крещения с двумя важнейшими событиями ветхозаветной истории является вода, причём вода смерти и суда. Эта символика воды проясняет, почему крещение не должно быть повторяемо в отличие от обычных очистительных омовений. Через Распятие и Воскресение Господь установил абсолютно новое начало, сравнимое только с умиранием со Христом, чтобы жить с Ним (Рим. 6), – новое рождение (1 Петр. 1:3, 23; 262). В святоотеческих толкованиях Священного Писания говорится как об употреблении воды в обиходе, так и об использовании её в связи с таинствами церкви (прежде всего, крещения и евхаристии). Вода называется «наилучшей из четырёх видимых стихий мира», всегда послушной Богу, лучшим доказательством Его Промысла о мире. Она является началом мира и производит на свет новые творения. Хотя вода являет образ смерти, однако потоп принёс не только разрушение, но и обновление жизни. Образ воды иногда используется в христологической типологии (например, в связи с Боговоплощением). Вода из колодца Иакова (Ин. 4:6) или на браке в Кане Галилейской (Ин. 2:1–11) аллегорически представляет Ветхий Завет, который «безвкусен» и «безжизнен» до объясняющего всё Пришествия Христова. Однако чаще всего вода выступает как символ Святого Духа, церкви или девственной утробы, которая рождает верных, как Дева Мария родила Христа. Вода, используемая в таинстве крещения, освобождает, так же как воды Красного моря. Вода крещения часто прообразуется водой, которую Моисей произвёл из скалы (Числ. 20:1–11), и той, которую он сделал сладкой (Исх. 15:22–25). Крещальная типология усматривается св. отцами и в других местах Ветхого Завета (например, Быт. 21:14–19; 4 Цар. 5:1 слл.) и Нового Завета (например, Ин. 5:1–9; 19:34). По толкованию Киприана Карфагенского, вода, прибавленная к евхаристическому вину, – это народы, соединённые со Христом (ср.: Откр. 17:15), а по мнению Иринея Лионского, – это человеческая природа Христа. Августин Блаженный и Амвросий Медиоланский объясняли наличие воды в евхаристической чаше ссылкой на Ин. 19:34. Наиболее сложное толкование предложено Феодором Мопсуестийским, по словам которого смысл практики смешения евхаристического вина с водой в том, что евхаристия, подобно крещению, является воспоминанием о Крестной смерти Спасителя и участием в ней. Хотя в текстах Нового Завета отсутствуют подробности обрядовой стороны крещения, наиболее ранние формы восстанавливаются по «Учению 12 апостолов» («Дидахе»), основная часть которого в современной научной литературе датируется второй половиной – концом I в.