Учение о спасении верой, о ненужности посредников между Богом и человеком, о служебной, второстепенной роли клира, признание мессы лишь символом, напоминанием об искупительной жертве Христа, протест против постов, целибата, монашества, отрицание чистилища (см. Чистилище) и связанных с ним индульгенций – все эти пункты реформационной программы содержатся в «67 тезисах», написанных Цвингли в конце 1522 г. В них он изложил свою программу церковных реформ: христианство в глазах было, прежде всего, нравственным учением, а не культом, Иисус Христос – это единственный путь к блаженству для всех людей и ныне, и присно, и во веки веков; спасение возможно лишь на основе веры; клир имеет только второстепенную функцию; месса является лишь символическим напоминанием об искупительной жертве Христа; кто ищет или указывает другие врата, тот – враг и душегуб. При этом Цвингли объявил, что готов защищать свои взгляды с одним лишь Священным Писанием против любого, кто пожелает вступить с ним в диспут. Но никто не принял его вызова. Тогда в январе 1523 г. городской совет Цюриха поддержал программу Цвингли и объявил об отделении от констанцского архиепископа. Община верующих, представляемая советом, получила права, которыми раньше обладала церковь. Выступление впервые на арену открытой борьбы заставило Цвингли придать своим «Тезисам» более нетерпимый характер, чем это соответствовало его воззрениям (здесь он отрицает чистилище и связанную с ним продажу индульгенций). Эти «Тезисы» легли в основу диспута между ним и представителями католицизма, который состоялся в начале 1523 г. Иоганн Фабер не был ревностным папистом (констанцские архиепископы не были чужды оппозиции против Рима); он утверждал, что только церковный Собор (излюбленная высшим клиром форма борьбы с самодержавными стремлениями папы) компетентен разрешить все выдвинутые вопросы, и защищал церковную практику ссылкой на традицию. Ответ Цвингли характерен в высшей степени: в нём ярко отразились два новых принципа – компетентность в религиозных вопросах каждой общины верующих (но не индивидуума) и критическое отношение к традиции: «Мы спрашиваем не о том, сколько времени продолжалось что-нибудь, а есть ли оно истина. Что касается ссылки на Собор, то я спрашиваю: разве настоящее собрание – не великое христианское собрание? Ведь в прежние времена епископы были ничем иным, как простыми священниками, а не могущественными государями-прелатами». Согласно установившемуся обыкновению, результат диспута был зафиксирован резолюцией городских властей: «Цвингли должен по-прежнему проповедовать святое Евангелие и истинное божественное Писание по Божьему вдохновению и по лучшей возможности, пока не найдёт лучшего учения. Все другие священники, духовники и проповедники не должны ни в городе, ни в сельских местностях ни учить, ни проповедовать ничего такого, чего они не могут оправдать Писанием и Евангелием. Ввиду этого они никоим образом не должны обвинять друг друга в ереси и т.п. С ослушниками будет поступать так, что они почувствуют свою неправоту». Резолюция означала окончательный разрыв с католической церковью: как раз перед диспутом констанцский архиепископ ответил отказом на петицию, подписанную Цвингли и десятью другими священниками, содержавшую просьбу о свободе проповеди Евангелия и об уничтожении целибата. Папа ещё раз попытался секретными переговорами вернуть непокорных в лоно католицизма и хотя бы на будущее время обеспечить себе поддержку швейцарских полков.