ПЕТР I Алексеевич «Великий» (1672–1725 гг.) – царь-реформатор. Одним из преобразований Петра I была осуществлённая им реформа церковного управления, направленная на ликвидацию автономной от государства церковной юрисдикции и подчинение российской церковной иерархии императору. Произведенные Петром Великим преобразования высшего управления Русской православной церкви создали ей совершенно новое положение в государстве. При Петре I начался ее новый период, названный Синодальным (или Петербургским). Начало реформам положило фактическое упразднение патриаршества. В 1700 г., после смерти патриарха Адриана (1690–1700 гг.), последнего из одиннадцати московских патриархов, Пётр I вместо созыва Собора для выборов нового патриарха временно поставил во главе духовенства рязанского митрополита Стефана Яворского (1700–1721 гг.), получившего новый титул: «Экзарх, Блюститель и Администратор патриаршего престола». В данном случае термин «экзарх» не был уместен. Экзарх означает «уполномоченный» патриарха. Но патриарха, который бы назначил Стефана своим экзархом, не было. Его назначил царь Петр. И выходило чистое вторжение царской власти в область внутренних иерархических взаимоотношений. Местоблюстительство Стефана без всякой иронии и злого умысла было экзархией, т.е. «полномочием», однако полученным не от архиерейской, а от царской власти. Даже в самом названии этой должности («Блюститель») было заложено что-то непостоянное, временное, зависящее от воли царя. В действительности так и было: Яворский не претендовал на какую-либо самостоятельность; он опасался всякого проявления недовольства со стороны Петра. Это упрощало царю проведение реформ, направленных на ослабление церкви и подчинение ее светской власти. Для Петра, решительно вставшего на почву естественного права и государственной тоталитарности, было немыслимо выслушивать от нового патриарха урок о каком-то главенстве и над государем верховного архипастыря, какой он уже слышал от патриарха Адриана при его вступлении на престол: «Слушаяй меня – Христа слушает». К тому же, должность местоблюстителя не была чем-то принципиально новым: отсрочить вопрос о выборе нового патриарха и править церковными делами «соборно» уже не раз практиковалось в моменты так называемых междупатриаршеств. Но в эти периоды, хотя и по соглашению с царем, автоматически вступал в действие «освященный собор» из различных духовных сановников, но все же под главенством двух-трех архиереев. Теперь же царю подают совет представители партии реформаторов передать власть не архиерейскому собору, а некоей бюрократической коллегии, путь и под главенством архиепископа Холмогорского. Уничтожение патриаршества и замена его неправославной, антиканонической формой Коллегии исследователи объясняют также наследственно-семейным воспоминанием Петра о пережитом при его отце Алексее Михайловиче (1629–1676 гг.) трагическом конфликте царя с патриархом Никоном (1652–1658 гг.), сильно напугавшем тогда всех русских государственников. Для поколения, пережившего трагедию конфликта, в самом звании патриарха была заложена опасная возможность новой вспышки. Но главное – было понимание права самодержца активно вмешиваться в церковные дела: в само создание церковной власти по выбору государя, в создание даже новых учреждений для административных и хозяйственных дел и в назначение их руководителей и служебного персонала (хотя бы из духовных лиц), но все же по выбору государя. Однако не было идеи, как ликвидировать главу поместной церкви: ни в церковном праве, ни в традиции не было практики отмены очевидной и исконной церковной монархии. Образец для церковных реформ можно было найти только в протестантизме, и Петр не находил никаких резонных оснований для проведения реформы в отмене этого канонического пункта по образцу западного церковного права.