И пришла блаженная Ольга в Царьград… Царь принял её с подобающей честью и увидел, как хороша она, как разумна в беседе, и подивился её великому разуму и светлости благообразия, и полюбил её сильно, и возжелал её. И говорил он так: «…”Достойна называться царицей, царствовать с нами и к нашей вере приобщиться”. А богомудрая Ольга поняла, что замысел его рождён по навету дьявола, и чистым помыслом возвысившись, искусно стала она переплетать сети суемудрия царёва злоумышления. С молодых лет заботилась она о целомудрии более чем о греческом царстве. И осенила благодать уста её, и стала беседовать с царём смиренномудрыми словами, так говоря: “Ты, царь, говоришь, чтобы мне войти в чертог твой, и предлагаешь здесь царствовать. Я от этого не отказываюсь, но я – язычница. Язычник и сын мой, которому вы дани и подати платите. Ты мне советуешь, прежде всего, креститься, и я сама хочу этого от всей души. Для этого и пришла сюда. И если ты, царь, истинное попечение о моём спасении проявляешь и хочешь, чтобы стала единомысленной тебе в истинной вере к Богу, то следует немедленно вместе с патриархом совершить надо мной дело Божьей благодати, пока ничего мне не препятствует. Когда же буду крещёна, то и всё, о чём мы говорили, сбудется по закону христианскому”. Царь тогда ни о чём другом не думал, как только скорее вступить в брак, заблуждаясь и думая, что всё готово для этого брака. И вот святейший патриарх Фотий (так в летописи, хотя Фотий был Константинопольским патриархом почти на сто лет раньше) совершил священное таинство крещения. И было наречено ей имя Елена. Патриарх благословил её и сказал ей пророческие слова: “Благословенна ты средь жён русских, потому что тьму заблуждений оставила и свет новой жизни возлюбила! Благословлять тебя будут все русские сыны в поколениях твоих отцов”. И он беседовал с нею, и наставления о православной вере дал. Она стояла, склонив голову, впитывая, как губка морская, росу учения божественных Писаний. И благословил её патриарх. И блаженная Ольга, оставив богатые дары в соборной церкви, вернулась к себе, радуясь и благодаря Бога. Тем временем царь, полный своих низменных помыслов, хотя признавал закон благочестия, но неподобающие действия затевал. Позвал Ольгу и сказал: “Теперь настало время. Чертог готов. Выходи за меня. Будешь мне женой и всему нашему царству госпожой”. Услышав всё это, Ольга не смутилась и не растерялась (не будучи учёной, она была премудрой, замечает летописец), ответила незамедлительно, пресекая душепагубные слова и обличая неподобающие поползновения, посрамив своими словами: “Разве есть у христиан обычай, чтобы отцу жениться на дочери? Ведь ты меня от святой купели воспринял и дочерью меня своей назвал. Я стала невестой бессмертному жениху Христу, чтобы царствовать с ним вечно. А земное царство – мне достаточно великой русской земли, где самодержствует со мной сын мой, а дани и подати он получает от многих стран, в том числе и от вашего царства. Не позорь себя, прекратим беседу, чтобы не без смущения вернуться к себе”. Царь, обличаемый совестью и стыдом, раскаялся. И подивился великой премудрости её, и благоразумию её, и мужеству нрава. И устроил царь пир великий, и одарил Ольгу великими и бесценными дарами, и с великою честью проводил, называя своей дочерью по крестному родству.