Арабо-мусульманский историк аль-Балазури (IX в.) писал о воинственных «джараджима» (ср. с сир. «гаргумайе»), арабо-христианский хронист Агапий Манбиджский (первая половины X в.) – о действовавших в горах Ливана «хараника» (Родионов Михаил Анатольевич (род. в 1946 г.) «Китаб ал-унван» Агапия Манбиджского как этнографический источник. М., 1973 г.). Анри Ламменс (1862–1937 гг.) отождествил «джараджима» арабских авторов с «марада» сирийских, однако отождествление «мардаиты – марада – джараджима – марониты» не подкреплено твёрдыми доказательствами и не раз подвергалось убедительной научной критике. Тем не менее, оно принято почти во всей маронитской литературе и стало для большинства маронитов бесспорной истиной. По итогам Первой мировой войны территории Сирии и Ливана перешли под мандатное управление Франции, позиционировавшей себя как покровительницу ближневосточных католиков. С одобрения французских властей маронитские делегации выступали в Лиге Наций с заявлениями об особой неарабской идентичности ливанских христиан и требованиями создания на территории Ливана отдельного от Сирии государства. Под эгидой Франции в 1920 г. было образовано государство Великий Ливан (с 1926 г. – Ливанская Республика), включившее помимо областей с компактным христианским населением значительные мусульманские районы. В ливанской администрации и предпринимательских кругах доминировали выходцы из христианских общин. По переписи 1932 г. маронитов, которых насчитывалось 228 тыс. человек, составляли около 29% населения Ливана, а все христиане вместе – около 51%. В 1943 г. страна обрела независимость. Так называемый Национальный пакт (негласное соглашение маронитских и суннитских элит) определил основы политической системы страны, закрепив за маронитами ключевые позиции в исполнительной власти. Согласно договорённости, христиане не должны были искать западного покровительства, а мусульмане – добиваться объединения с Сирией. Различные христианские идеологи и политики второй трети XX в. выдвигали концепции особой ливанской идентичности, пытаясь консолидировать неоднородное население Ливана в единую нацию. Эти проекты не увенчались успехом, и в среде маронитов, опасавшихся ассимиляции в арабо-мусульманском окружении, развивался интерес к своим средиземноморским финикийским корням (ведущие идеологи финикиизма – поэты Шарль Корм и Саид Акль). В начале 1970 гг. под воздействием демографических сдвигов и социально-политических потрясений марониты перестали доминировать в регионе. Противоречия между ливанскими общинами привели к гражданской войне 1975–1990 гг. Наиболее заметными участниками противоборства со стороны маронитов выступили партия «Катаиб» и военная группировка «Ливанские силы». Маронитские лидеры выдвигали самые разные концепции выхода из кризиса – от поисков христианско-мусульманского компромисса в масштабах страны до проектов создания в Северном Ливане гомогенного так называемого Маронистана. В годы войны в общинах маронитов церковь уступила ведущие позиции светским политическим партиям и военным группировкам. Марониты потерпели поражение в войне и во многом утратили влияние в ливанской политике. В настоящее время марониты, доля которых в населении Ливана сократилась до 16%, хотя и активно участвуют в политическом процессе, но уже не могут выступать как ведущая политическая сила. Тем не менее, многовековая практика внутриконфессиональных браков, а также передача стереотипов «маронитизма» от поколения к поколению способствуют сохранению и консолидации маронитов как этноконфессиональной общности.