Часть рода Шихабов во второй половине XVIII в. обратились в христианство маронитского толка. Эмиры с помощью маронитских ополчений разгромили друзских феодалов и утвердили свою единоличную власть в Ливанских горах. Марониты начали воспринимать Ливанский эмират как «своё» государство. После восстановления в Ливане прямого османского управления в 1841 г. в Эш-Шуфе и других областях началась череда военных столкновений между друзами и маронитами (см. Друзско-маронитский конфликт, 1841–1860 гг.), вызванных социальными, политическими и этноконфессиональными противоречиями. Многие тысячи маронитов погибли в этих конфликтах или бежали из областей смешанного расселения. Под давлением великих держав Высокая Порта пошла на учреждение в Горном Ливане автономии (так называемой мутасаррифии) с конфессионально-пропорциональным представительством различных общин в органах власти. Демографический подъём в среде ливанских христиан и аграрное перенаселение стимулировали начиная со второй половины XIX в. массовую эмиграцию маронитов, прежде всего, в Северную и Южную Америку. Стала складываться современная демографическая ситуация, когда бóльшая часть маронитской общины проживает в диаспоре. Мутасаррифия, существовавшая в 1861–1914 гг., воспринималась маронитскими националистами как прообраз будущей национальной государственности. В среде маронитской интеллигенции сформировался ряд идейных концепций, подчёркивавших самобытность маронитов и принадлежность Ливана к средиземноморской, а не арабской культуре. Было выдвинуто несколько версий этнического происхождения маронитов. Самая распространённая из них утверждала, что большинство современных ливанцев произошли от древних финикийцев. Исследователям трудно отрицать у ливанцев наличие финикийского субстрата, на который впоследствии наложились арамейские и арабские этнические элементы. Однако для многих маронитов финикиизм стал идеологией, подчёркивающей исключительность их происхождения и выделяющей их из арабского мира Ближнего Востока. Истоки ливанской идентичности возводятся к финикийско-арамейской культуре, к эпохе, когда страна была ведущей в средиземноморской торговле, выступая посредником между Востоком и Западом. Тезис о финикийском происхождении обосновывал претензии маронитов на доминирование в Горном Ливане и позже в созданном под французским мандатом государстве Великий Ливан. По убеждению маронитов, именно они с их особым языком богослужения (сирийским), бытовыми и церковными традициями являются гарантами самобытности ливанцев, прямых потомков финикийцев. Ливанский финикиизм поощряли и французские власти, стремившиеся укрепить своё влияние в Восточном Средиземноморье. Другая распространённая версия этнического происхождения маронитов, восходящая к трудам Истифана ад-Дувайхи, связывает их с мардаитами – воинственным народом, проживавшим в горных районах Сирии с IV в. н.э. и выселенным оттуда в Малую Азию и на Пелопоннес в конце VII в. Сведения о нём содержатся в «Хронографии» Феофана Исповедника и сочинениях императора Константина VII Багрянородного «Об управлении империей» и «О церемониях». Исследователям известно, что в войнах с мусульманами отряды христиан защищали рубежи Византийской империи на византийско-арабской границе или сражались в мусульманском тылу.