Однако во всём, чем в то время он занимался, Лютер выступал как правоверный католик. Поэтому его разрыв с папством, последовавший в 1517 г и имевший такой колоссальный резонанс во всём католическом мире, для многих оказался полной неожиданностью. Конечно, его обращение не было мгновенным, сомнения нарастали в Лютере постепенно, по мере изучения Священного Писания и теологии. Немаловажное значение имело и личное знакомство с нравами, которые царили при папском дворе. Он писал позже, как во время поездки в Рим его неприятно поразили нечестивость римлян, алчность и откровенный разврат духовенства, царившие в городе, который претендовал на звание христианской столицы мира. Тем не менее, ни сразу после возращения, ни позже Лютер не выступал с критикой папства. Поводом для его решительного разрыва с католической церковью стала практика продажи индульгенций (см. Индульгенция). Термином «индульгенция» обозначалось даруемое церковью освобождение от наказания за грехи. Их продажа практиковалась церковью давно, однако если первоначально можно было получить освобождение только от наказаний, налагаемых папой на земле, то за полвека до Лютера папская власть была распространена также и на наказания, налагаемые Богом в чистилище. Нуждаясь в деньгах, некоторые папы стали не только освобождать от епитимий, но и прощать грехи. Христиане, получившие такое освобождение, расплачивались за грехи материальными пожертвованиями по установленному тарифу (в зависимости от платёжеспособности субъекта). Обоснованием этой практики служила теория, согласно которой Христос и святые своими подвигами заслужили гораздо больше, нежели требовалось для их собственного спасения, заложив, таким образом, «сокровищницу добрых дел» (см. Запас добрых дел), которой папа может распоряжаться в пользу других людей. Привилегия продажи особых индульгенций, вызвавшая негодование Мартина Лютера, была дарована папой Львом X (1513–1521 гг.) Майнцскому архиепископу Альбрехту, архиепископам Магдебургскому и Хальберштадтскому. Вырученные средства должны были пойти на строительство грандиозного собора Святого Петра, в действительности же половина денег отходила самому Альбрехту (он расплачивался ими за займы, благодаря которым смог купить себе у Рима второе архиепископство). Буллой от 1517 г. (см. Булла) папа даровал прощение грехов каждому, кто купит индульгенцию. Много торговавших ими папских эмиссаров разъехались после этого по всей Европе. Немалая часть их двинулась в Германию, т.к. набожность и простодушие здешних жителей были в Риме хороши известны. В Лейпциге распространение индульгенций было поручено доминиканскому монаху Иоганну Тецелю (1455/1460–1519 гг.), уже имевшему в этом деле значительный опыт. В сопровождавшей индульгенцию грамоте объявлялось, что ею даруется прощение греха; кроме того, она включала положение, что купившие индульгенции для близких, обретающихся в чистилище, тем самым и самих себя избавляют от нужды в покаянии. В пламенных речах Тецель восхвалял народу чудодейственную силу своего товара, заверяя своих слушателей: «Чуть только монета в ларце зазвенит, душа из чистилища вон отлетит», и торговля шла очень бойко. Была и особая такса для каждого вида преступления: семь червонцев за простое убийство, десять – за убийство родителей, девять – за святотатство и т.д. Образованные люди негодовали против этого явного мошенничества, но ни у кого не было смелости выступить открыто. Католическое учение о чистилище и «сокровищнице добрых дел», а также основанная на этом практика продажи индульгенций вызвали резкое неприятие и Лютером, но и он не сразу решил высказать свой протест. Только летом 1517 г., когда Тецель прибыл в находившийся неподалёку Ютербок и стал продавать индульгенции его прихожанам, Лютер не выдержал. В своих проповедях он провозгласил, что отпущение грехов даётся только людям, искренне раскаявшимся и живущим согласно Божьим заповедям, и что лучше давать деньги нищим, чем платить за индульгенцию. Не довольствуясь этим, в последний день октября 1517 г., накануне праздника Всех Святых, он написал тезисы на латинском языке и, следуя старому обычаю, прибил их к дверям дворцовой церкви в Виттенберге, приглашая богословов к их обсуждению (они включали 95 пунктов, почему и получили название «Девяноста пяти тезисов»).