Христоцентризм, унаследованный Лаврентием из Бриндизи у францисканцев, сильно повлиял на его богословие и особое отношение к таинству евхаристии. Большое внимание он уделял мариологии, говоря о Пресвятой Деве Марии как о части Христа, в чём также, как полагают исследователи, нужно видеть влияние Бернардина Сиенского: Лаврентий из Бриндизи приводит цитату из Бернардина Сиенского, что «Мария была способна сделать для Господа больше, чем Господь мог сделать для Себя Сам». Тексты Лаврентия из Бриндизи, посвящённые Пресвятой Деве Марии, составляют «Mariale» (исследователи полагают, что название носит условный характер и является не вполне точным, поскольку относится к компиляции, осуществлённой уже после смерти автора; однако в собрании сочинений Лаврентия из Бриндизи оно оставлено). В «Mariale» последовательно развиты основные вероучительные тезисы о Пресвятой Деве Марии (Лаврентий из Бриндизи делает акцент на образе Богоматери как Невесты Господа). Основным методом рассуждения был принцип аналогий: как телесно, так и духовно Мать Христа непосредственно близка к Нему; это заключение вызвало богословскую критику со стороны протестантов. В своих толкованиях Лаврентий из Бриндизи избегал идей о телесном единстве Девы Марии и Христа и утверждал Их полное духовное единство: в этом отношении Богоматерь является частью Христа. Пресвятая Дева Мария и Иисус Христос представляют собой пару новых противопоставленных Адаму и Еве людей, благословенных Богом на искупление и вечное спасение. Лаврентий из Бриндизи называет Богоматерь с момента Её непорочного зачатия «началом нашего спасения, местом, где впервые явилось благо спасения рода человеческого». Подобно луне, отражающей свет солнца, Она сияет Христовой славой. Её лоно было «не только истинной Церковью Господа и сокровищницей всякой благодати и святости Христова воплощения, но и истинным Раем блаженства». Исследователи отмечают, что в толковании эпизодов из Нового Завета Лаврентию из Бриндизи свойственна трактовка действий Девы Марии как духовных: при Распятии и Снятии с Креста Пресвятая Богородица предстоит перед Крестом «много больше душой», чем телесно («Stabat corpore, sed magis animo»). Лаврентий из Бриндизи называет это «божественным чудом» («divinum miraculum»). Согласно ему, Мать Христа и Сам Христос принесли на Голгофе единую жертву. Истинным жрецом была душа Христа, но и Дева Мария, подобно ветхозаветному Аврааму, была жрецом перед алтарём Распятия, предлагая приносимого в жертву Сына Вечному Богу во имя спасения мира. Здесь Лаврентий из Бриндизи опирается на позднесредневековую традицию, напоминая, что именно кровь Богоматери сформировала человеческую природу Христа, затем принесённую в жертву. Таким образом, по утверждению Лаврентия из Бриндизи, Христос жертвовал Собой телесно, в то время как Богоматерь жертвовала Собой духовно, вместе с Сыном осуществляя искупление грехов мира.