Тем не менее, литургическую позицию кондака в структуре кафедрального константинопольского богослужения исследователи окончательно не установили, хотя в Типиконе Великой церкви IX–XI вв. отмечают пение кондаков в контексте паннихис. О способе исполнения кондаков исследователям известно, что основной текст кондака пелся стоящим на амвоне солистом, а рефрен – респонсорно хором. В результате преобразований, имевших место в византийском богослужении в VIII–IX вв., в основу монастырского богослужения Константинополя лёг порядок служб, принятый в палестинских монастырях. Это оказало существенное влияние на дальнейшую судьбу кондака – константинопольского гимнографического жанра в византийской традиции. В богослужении Палестины и Синая кондак, несмотря на его сирийские корни, не был известен до второй половины IX в. Следов кондака исследователи не находят в традиционном палестинском гимнографическом сборнике – «Тропологии», древнейший текст которого сохранился в грузинском переводе (см. «Иадгари»), а новая, существенно переработанная и фактически составленная заново в VII–VIII вв. редакция (так называемый Новый Тропологий) – как в греческом оригинале, так и в грузинском переводе («Новый Иадгари»). Среди многочисленных богослужебных рукописей, написанных на Синае в VIII–IX вв. (см. в ст. Екатерины великомученицы монастырь на Синае, разделы: «Греческие рукописи», «Гимнографические рукописи греческого собрания»), ни одна не содержит кондаков. Вопреки мнению кардинала Жана-Батиста-Франсуа Питра, который писал о палестинской школе кондакарной поэзии, Ж. Гродидье де Матон пришёл к выводу, что савваитская школа кондакарной поэзии никогда не существовала, а атрибуции ряда кондаков Иерусалимскому патриарху Софронию не могут быть признаны достоверными. Сиро-мелькитские рукописи синайского происхождения также свидетельствуют об отсутствии кондаков в архаической структуре сиро-мелькитской утрени. Так, сирийская «Триодь» 1233/1234 г. содержит только один кондак в дополнительной части заупокойной службы. Как и в греческой палестинской гимнографии, песни гимнографического канона в сиро-мелькитской традиции исполнялись без каких-либо дополнительных гимнографических вставок. Однако кондак, сформировавшись как жанр в константинопольском кафедральном богослужении, не позднее середины VIII в. был адаптирован константинопольским монастырским богослужением: об этом свидетельствуют многострофные кондаки авторов студийской гимнографической школы, в том числе самого Феодора Студита. Полные кондаки пытались включить в чин утрени не только константинопольские авторы. В частности, это исследователи заметили в некоторых итало-греческих служебных Минеях XI–XII вв.: рукопись XI–XII вв. содержит полные кондаки в службах Симеону Столпнику (1 сентября), Рождеству Пресвятой Богородицы (8 сентября) и Воздвижению Креста (14 сентября; рукопись (XI в. – полные кондаки в службах Рождеству Пресвятой Богородицы и Воздвижению Креста; рукопись 1114 г. – полный кондак Косме и Дамиану (1 ноября); рукопись 1101 г. – одиннадцать первых строф кондака Богоявлению, творения Романа; рукопись XII (XI) в. – кондак Успению Пресвятой Богородицы.