Раскрытый алтарь являет глазу дивное великолепие сияющей красоты мира. Звенящий яркий цвет во всём своём многообразии выражает радостное утверждение ценности земного бытия. В центре верхнего ряда возвышается на троне огромная фигура Творца-Вседержателя Саваофа. Его застывший величавый жест утверждает всё земное. Он облачён в мантию пламенеющего красного цвета, украшенную по краям сверкающими драгоценными камнями. В левой руке придерживает хрустальный жезл. Голова увенчана трёхъярусной папской тиарой, а у ног стоит золотая корона тончайшего рисунка, усыпанная жемчугом. Ничто в его образе не устрашает, несмотря на атрибуты власти. В неподвижности фигуры и жесте ощущается спокойная, собранная воля. Взгляд погружён в себя и свидетельствует о лишённой сомнения мысли. Алый цвет одежд как бы призван выявлять духовное творческое горение его гения. И это духовное творческое начало, составляющее сущность божественного образа, ван Эйк видит щедро разбросанным в мире. Его символом становится красный цвет, который вспыхивает по всему огромному полю изображения, проникая во всё сущее и объединяя в торжествующее целое. В этом преклонении перед творческим даром и высоким сознанием миссии Творца выразилось подлинно ренессансное понимание ван Эйком высокого предназначения человека. Творческое, духовное, интеллектуальное начала, заложенные в центральном образе алтаря в разнообразных вариантах, становятся достоянием остальных его многочисленных персонажей. Возвышенно прекрасен идеальный образ Марии, сидящей по правую руку Саваофа, в короне, украшенной розами и лилиями. Её отличают женственность и скромная величавость. Мария держит в руках Священное Писание, читает его. Читающая Богоматерь – едва ли не самое поразительное явление в общем идейно-художественном строе Гентского полиптиха. Иоанн Креститель по левую руку Бога завершает композицию центральной группы, которая иконографически восходит к типу Деисуса с той лишь разницей, что образ Христа заменён здесь образом Саваофа. Держа на коленях открытую книгу, босоногий Иоанн проповедует, подняв руку в благословляющем жесте; его образ полон вдохновения. Сочетание огромных пятен красного, синего и зелёного цвета одежд Бога, Марии и Иоанна держит всю цветовую композицию алтаря, представляя собой мощный красочный аккорд, подобно величественному звучанию органа. Справа – группа ангелов, играющих на музыкальных инструментах, одетых в роскошные парчовые одеяния. Их задумчивые лица отражают проникновенное постижение мира звуков. Особенно прекрасен ангел, играющий на органе, покоряющий своей полной слитностью с музыкой. Поражает меткая наблюдательность ван Эйка, которая обнаруживается даже в точной передаче постановки рук при игре. Слева, за деревянной резной кафедрой с изображением св. Георгия, убивающего дракона, – группа поющих ангелов. У них нежные, женственные лица с мягким округлым овалом и лёгкие вьющиеся шелковистые волосы. Ещё нидерландский художник конца XVI в. Карел ван Мандер (1548–1606 гг.), автор «Книги о художниках», отметил у ван Эйка богатство мимической характеристики для обозначения разных тембров голосов поющих. Их одухотворённость имеет своим источником не только прославление Божества, но и глубокое увлечение музыкой. Чрезвычайно существенным оказывается то, что в иерархии ценностей у ван Эйка искусство музыки стоит на втором месте после искусства слова, проповеди божественной истины, которое символизирует образ Иоанна. Но, разумеется, было бы неправильно видеть в нём только лишь символ; его содержание богаче и шире. Верхний ряд изображений заканчивают стоящие по обеим сторонам фигуры прародителей человечества Адама и Евы. Введение этих двух образов в непосредственную близость с высшими персонажами христианской мифологии было по тем временам явлением смелым и неожиданным. Втиснутые в узкое пространство ниш, они кажутся несколько скованными в своём движении. И, тем не менее, эта скованность не плод неумения, а сознательный художественный и идейный расчёт. По понятиям той эпохи, люди – высшие творения Бога, но, будучи созданиями Божества, Адам и Ева вместе с тем несут и бремя божественного проклятия за совершённый ими грех.