ИОАКИМ – Иерусалимский патриарх с 1431 по 1450 гг. Вновь упомянут под 1464 г., когда по «по благословению... Иоакима, патриарха Иерусалимьского» митрополит Московский и всея Руси Феодосий (ум. в 1476 г.) рукоположил в Москве племянника Иоакима, Иосифа, в митрополита Кесарийского. Поскольку в то время Московский митрополит не был признан Константинопольским патриархом, это действие было важным знаком продолжавшегося общения митрополии Северо-Восточной Руси с поместными церквами. Вместе с Александрийским патриархом Филофеем I (около 1435/1437 – около 1459 гг.) и Антиохийским патриархом Дорофеем I (1434/1436 – 1451/1454 гг.) Иерусалимский патриарх Иоаким принял участие в Иерусалимском соборе 1443 г., который известен как осудивший заключённую в 1439 г. во Флоренции между римско-католической и восточно-православными церквами унию. Однако о Соборе и о его значении существуют различные и противоречивые мнения, крайние в апологетической литературе и более осторожные в научной. Единственным документом, который сообщает о Соборе, является соборное определение, подписанное тремя восточными патриархами. Текст соборного определения известен в двух рукописях XV–XVI вв. на греческом языке (одна в составе антилатинского сборника, принадлежащего Александрийскому патриархату). Существуют также два независимых перевода на славянский язык, появившиеся в близкое к Собору время: один датирован 1443 г., другой датируется 1460 гг. Основания для сомнений в подлинности Собора заключаются в отсутствии современных сведений о нём. Современные полемисты, ссылаясь на восточных патриархов, не упоминают ни Собор, ни соборный акт. Поэтому у исследователей создаётся впечатление, что он был им неизвестен. Другим моментом, вызывающим сомнения в подлинности акта, является язык документа, который признаётся слишком простым для византийского делопроизводства. Однако уже наличие соборного постановления в двух рукописях, практически современных событию, скорее, является подтверждением реальности события. Наличие двух независимых переводов, сделанных вскоре после Собора, также подтверждает подлинность соборного акта. Тот факт, что Собор занимался проблемами отдельной епархии и не стремился дать опровержение соборным деяниям Флорентийского собора, также, скорее, говорит о его подлинности. Всё, что исследователям известно о Соборе, известно из самого соборного определения. Причиной созыва Собора исследователи называют обращение митрополита Кесарии Каппадокийской Арсения к восточным патриархам по причине поставления униатским патриархом Константинополя Митрофаном II (1440–1443 гг.) в соседних епархиях епископов-униатов. Не имея возможности апеллировать к своему патриарху, Арсений обращается к Собору патриархов. Догматические расхождения в акте упоминаются лишь вскользь, сам же Флорентийский собор назван «мерзким». Решением Собора иерархи и прочие священнослужители, получившие рукоположение от униатов, объявляются «праздными и несвященными …покуда не будет общим и вселенским образом исследовано их благочестие». Митрополит Арсений же получает полномочия «возвещать повсюду благочестие», в том числе перед императором и патриархом «неправильно мыслящим и действующим». Несмотря на присутствие трёх патриархов древнейших кафедр, Собор не обладал достаточной полнотой для принятия общецерковных решений и таких задач перед собой не ставил. Собор выразил своё мнение относительно проблемы унии, лишь разрешая частный вопрос.