Пост у затворника должен быть более строгим, чем у обыкновенного киновита. Нельзя забывать и о покаянной стороне затвора: уходя в затвор, монах как бы сам себя заключает в темницу, неся наказания за грехи. Хотя затворник, по уставу Гримлака, должен был участвовать в литургической жизни монастырской братии и постоянно причащаться, основное место в его подвиге уделялось личной, а не общей молитве, предписанной Уставом Венедикта Нурсийского. Желательно, чтобы затворник, не покидая кельи, участвовал в богослужении, наблюдая через оконце, выходящее из кельи в храм (в этом случае келья затворника должна была быть пристроена непосредственно к зданию церкви). Второе оконце выходило из кельи на улицу, через него он общался с приходящими. При келье мог быть также небольшой крытый дворик, где затворник мог выращивать овощи. Гримлак отмечает, что поскольку никто не может постоянно пребывать в созерцании, то затворник не должен оставлять и деятельного образа жизни. Хотя основным занятием была созерцательная молитва, согласно правилу Гримлака, затворники не должны забывать традиционных монашеских занятий, предписанных Венедиктом Нурсийским. Познания в области Священного Писания и церковного вероучения нужны были затворнику не только для пользы собственной души, но также и для того, чтобы обучать народ. По выражению Гримлака, свет, исходящий от отшельника, должен светить людям. Затворнику предписывалось наставлять всякого приходящего к нему за советом, более того, позволялось жить с ним вместе в келье двум – трём ученикам из числа монастырской братии, которые готовились в будущем принять тот же подвиг. Однако число учеников не должно быть значительным, и затворник не должен устраивать из своей кельи школу. Допуская к себе лишь избранных, он обязан обучать и наставлять всех людей. Затворник не должен отказываться, если его призовут к церковному (в частности, к епископскому) служению для блага ближних, в чём также проявляется отречение от самого себя, от своей воли и желаний. Гримлак стремился подчеркнуть преемственность и связь с традицией западного и восточного монашества с целью упорядочить жизнь отшельников на основе определённого правила. Хотя практические предписания в правиле Гримлака отходят на второй план по сравнению с их теоретическими обоснованиями, тем не менее, там описываются подробности, касающиеся повседневной жизни монашества эпохи Каролингов. Так, затворники были духовными наставниками народа, в то время как бенедиктинские киновиты всё больше занимались хозяйственными делами и внутренней жизнью монашеской общины и отдавали предпочтение общему богослужению, которое заменило у клюнийцев все прочие формы монашеской деятельности. Правило Гримлака не получило широкого распространения, но интерес к нему проявлялся в различных кругах западного монашества. Дискуссионным остаётся вопрос о его влиянии на Ордены камальдулов (в частности, на основателя этого Ордена св. Ромуальда, а также Петра Дамиани) и картузианцев. Правило Гримлака в средневековой рукописной традиции часто включалось в «Книгу уставов» св. Бенедикта Аньянского, в составе которой оно было найдено в одной кёльнской рукописи Лукой Хольстеном и опубликовано впоследствии в Риме в 1661 г. Самостоятельное издание правила сделано Ж.Л. д'Ашери (Париж, 1653 г.). В 1667 г. появился перевод на французский язык.