Поскольку позднеантичная и средневековая литература хранит молчание об авторе сочинения, попытки подобных отождествлений исследователи признают бесперспективными и не имеющими серьёзных оснований. Особую проблему для исследователей составляет использование автором доксографической традиции (тексты которой занимают от 20 до 30% объёма всего сочинения), т.е. собраний текстов и свидетельств об учениях античных философов, а вследствие этого и наличие литературных и буквальных параллелей «Осмеяния...» с произведениями других авторов, черпавших из тех же источников, прежде всего, с «Увещанием к язычникам» (приписывается Иустину Философу), а также с произведениями Немесия Эмесского, Феодорита Кирского, Энея Газского, Максима Тирского. Исследователи отмечали и параллели с трудами Татиана и некоторыми диалогами Лукиана Самосатского. Тщательный анализ, проведённый несколькими учёными на семинаре Хансона, позволяет исследователям сделать вывод, что нет серьёзных оснований считать Ермия Философа зависящим от кого-либо из указанных древних авторов, а литературные параллели объясняются самостоятельным использованием ими доксографической традиции (впрочем, по мнению исследователей, возможно использование автором «Увещания к язычникам» сочинения Ермия Философа). Ермий Философ мог читать непосредственно сочинения Платона и Аристотеля, хотя доказать это исследователям невозможно; сведения о других философских учениях он черпал из древнейшей доксографии, как полагают исследователи, даже из не сохранившихся до настоящего времени сочинений. Небольшой объём сочинения (около 1900 слов в ста предложениях) не позволяет исследователям сделать окончательные выводы о литературном мастерстве Ермия Философа, однако подробный анализ языка (равно как и возможное непосредственное знание автором некоторых философских первоисточников, помимо доксографических материалов) говорит исследователям о том, что автор получил хорошее образование (так, он использует не менее восьми риторических приёмов, ряд редких слов, четыре из которых встречаются только у него). Поскольку в произведении отсутствуют ярко выраженные черты христианского вероучения, исследователями высказывалось мнение, что сочинение написано языческим автором, а предисловие является интерполяцией. Однако важное наблюдение о наличии в главе 17 весьма близкого, но недословного парафраза Ис. 40:12 (по Септуагинте) свидетельствует о том, что автор «Осмеяния...» был хорошо знаком с Писанием, которое он цитировал по памяти; это говорит в пользу целостности произведения и его христианских истоков. Кроме того, раннехристианские апологеты в полемике с язычниками не ставили целью изложение и «разглашение» христианского учения, которое во многом считалось принадлежащим к области disciplina arcani (тайное учение). С начала XX в. исследователями признаётся, что «Осмеяние...» написано приблизительно в 180–220 гг. (или около 200). Аргументами служат детали общего историко-литературного и философско-богословского контекста, в частности: именование автора «философом»; параллели «Осмеяния...» с ранней апологетической литературой (например, c Татианом); использование в качестве основного полемического приёма указания на противоречивость мнений философов, что было бы вряд ли возможно после широкого распространения сочинения Цельса против христиан, где применялся аналогичный метод; вероятные влияния Аэция и Лукиана; поиски Ермием Философом в главах 1 и 7 истоков философии в «отступничестве ангелов» в контексте Быт. 6:1–4, с чем полемизирует в 190–210 гг. Климент Александрийский; игнорирование Ермием Философом среднего платонизма и неоплатонизма; и др.