В позднем Средневековье Евстафий Плакида считался покровителем охотников и лесников, но впоследствии его почитание (особенно в Центральной Европе) было вытеснено культом св. Губерта. Позднее Евстафий Плакида стал считаться покровителем города Мадрида. Ему посвящена церковь Эртацминда в Восточной Грузии. Исследователи предполагают, что название села произошло от искажённого грузинского «эстатецминда» (святой Евстафий). Евстафий Плакида является небесным покровителем потомков грузинского царя-мученика Луарсаба II и грузинского полководца великого моурави Георгия Саакадзе: летом 1609 г. грузинские войска в битве в Цхиретской долине близ села Эртацминда разгромили турок, эту победу связали с заступничеством Евстафия Плакиды, и «знамя победы водрузили перед иконой святого». Евстафия Плакиду почитали на Руси как воина-великомученика, как «княжеского» и «царского» святого, прообразующего равноапостольного Константина Великого. В «Чтении о Борисе и Глебе» Нестор называет крестителя Руси Владимира (Василия) Святославича новым Евстафием Плакидой (в «Чтении...» содержится наиболее раннее упоминание Евстафия Плакиды в древнерусской книжности). Имя Евстафий получил в крещении внук князя Владимира, сын Мстислава Черниговского. Прославление равноапостольного князя Владимира Святославича как второго Евстафия Плакиду (и соответственно как равноапостольного Константина Великого) отразилось в программе росписи Софии Киевской, Рождественского собора Ферапонтова монастыря, в рельефах Димитриевского собора во Владимире и др. Образы русского князя и римского стратилата объединяли такие черты, как отказ от язычества, высокое общественное положение, военные заслуги, а также милость к страждущим. Позднее по стойкости в вере с Евстафием Плакидой сравнил патриарха Никона в эпитафии его ученик и постриженик архимандрит Герман. Евстафия Плакиду вспоминает автор «Сказания о Мамаевом побоище», ему уподобляется Пётр, царевич Ордынский («Повесть о Петре, царевиче Ордынском») и т.д. На Русском Севере Евстафия Плакиду считали целителем и защитником посевов, видимо, в связи с тем, что, согласно Житию, он 15 лет охранял поля на чужбине. Со временем «княжеские» функции святого ушли на второй план, и всё больше внимания уделялось другим темам Жития, в частности, супружеству во Христе. Так, на фресках Софийского собора в Киеве Евстафий Плакида изображён в окружении семьи, его Житие явилось одним из образцов для «Повести от жития Петра и Февронии», написанной Ермолаем-Еразмом и посвящённой как проблеме власти, так и теме брака как союза Христа и церкви. Кроме того, на Руси появился свой св. мученик, отстаивающий правую веру перед лицом мучителей-нехристиан во имя спасения – князь Михаил Черниговский, память которого также празднуется 20 сентября. Со временем Михаил Черниговский, подвиг которого в сознании древнерусского книжника, безусловно, связывался с подвигом Евстафия Плакиды, несколько «потеснил» византийского святого, что отразилось, в частности, в ряде минейных сборников, где 20 сентября отмечалась лишь одна память или читалось только одно Житие Михаила Черниговского.