Для христианства природа человека есть творение Божье, хотя и искажённое в результате грехопадения, однако сохранившее заложенные в него Богом способности и дарования. В этом смысле «естественные способности» человека могут интерпретироваться как «изначальная благодать», что снимает резкость противостояния природы и благодати, естественного и сверхъестественного. Отсутствие единого и общепринятого определения естественной теологии отчасти объясняется и тем, что рассуждения о ней оказываются полемически окрашенными и предлагаемые различными теоретиками определения нередко даже помимо их воли зависят от их общего отношения к религии и религиозному сознанию. Истоки рационального подхода к богопознанию, характерного для естественной теологии, прослеживаются уже в Античности. Указывая на ограниченность человеческих способностей и недоступность для падшего человека полноты богопознания до пришествия Христа, христианство вместе с тем признаёт, что определённые элементы знания о Боге могли быть доступны даже в рамках древних языческих религий тем, кто активно стремился к такому богопознанию, в том числе на путях рационального постижения окружающего мира. Подтверждением такого подхода служат слова Книги Премудрости Соломона: «Подлинно суетны по природе все люди, у которых не было ведения о Боге, которые из видимых совершенств не могли познать Сущего и, взирая на дела, не познали Виновника..., если они столько могли разуметь, что в состоянии были исследовать временный мир, то почему они тотчас не обрели Господа его?» (Прем. 13:1–9), а также свидетельство апостола Павла, который говорил о язычниках: «Что можно знать о Боге, явно для них, потому что Бог явил им. Ибо невидимое Его, вечная сила Его и Божество, от создания мира через рассматривание творений видимы, так что они безответны» (Рим. 1:19–20; ср. также: Деян. 14:17). В связи с этим особое значение в историческом развитии естественного богопознания приобретает так называемая философская теология Античности, т.е. совокупность представлений о божественном, инспирированных не религиозными воззрениями их авторов, а теми или иными философскими предпосылками, сформировавшимися при попытках теоретического осмысления мира. Внутри собственно христианской теологии, основывающейся на представлении о божественном Откровении, однако подчёркивающей необходимость активных усилий человека по его усвоению, в том числе усилий интеллектуального характера, границы между содержанием естественной теологии и богооткровенного богословия зачастую были достаточно подвижны. Основной критерий их различения усматривается в том, что естественная теология, имевшая в своей начальной направленности апологетический характер, исходила и должна была исходить не из Откровения, а из неких реальных и рациональных данных, доступных всякому человеку, и лишь в завершение подводила к содержанию богооткровенного знания, но не предоставляла его полноты. При этом исходным пунктом рассуждений естественной теологии был не только макрокосм – тварный внешний мир, но и микрокосм – внутренний мир индивида, «сокровенный сердца человек» (1 Петр. 3:4), в котором, как в образе, отражается свет божественного Первообраза.