Впрочем, присутствие «Единородный Сыне» в богослужении нехалкидонитов – яковитов (у которых «Единородный Сыне» названо «гимном Севира») и армян – исследователи объясняют вторичным влиянием константинопольской традиции, но «Единородный Сыне» был, безусловно, известен в Палестине (и, следовательно, в Сирии) уже в доиконоборческий период. Грузинская версия иерусалимского Лекционария V–VII вв. и Древний Иадгари (грузинский перевод иерусалимского Тропология VII в.) говорят о пении «Единородный Сыне» на третий глас на литургии в день Пасхи. По мнению В. Грюмеля, 531–535 гг. были благоприятными для введения «Единородный Сыне» в богослужение как халкидонитов, так и монофизитов, которые в этот момент сохраняли тесное общение; исследователи считают наиболее вероятным, что это осуществилось с июля 535 г. по февраль 536 г.; американский литургист и богослов Роберт Тафт считает 533–534 гг. более правдоподобной датой начала литургического употребления «Единородный Сыне». Феофан Исповедник и Георгий Кедрин не уточняют, в состав какой церковной службы был введён тропарь «Единородный Сыне» Юстинианом. Первое известное упоминание о том, какое именно место занимал тропарь в константинопольском богослужении, содержится в литургическом комментарии VIII в. «Церковная история», или «Тайноводственная история кафолической Церкви». В рукописях авторство этого текста приписывается Василию Великому или Герману Константинопольскому. Как в греческом тексте, так и в латинском переводе, выполненном около 869 – 870 гг. Анастасием Библиотекарем, говорится о пении «Единородный Сыне» с тремя антифонами литургии (Пс. 91, 92, 94; автор комментария не уточняет, с каким именно из них, но исследователи предполагают, что с третьим). По мнению испанского теолога Хуана Матеоса, «Единородный Сыне» первоначально служил входным песнопением на литургии, что согласуется с известным по константинопольской кафедральной традиции употреблением его в том же качестве (без антифонов) во время процессии из храма Святой Софии в ту или иную стациональную церковь. Согласно иерусалимскому списку Типикона Великой церкви (X в.), на литургии в воскресенья и непраздничные дни «Единородный Сыне» был припевом к третьему антифону (Пс. 94, включая входной стих – Пс. 94:6а), когда же к третьему антифону присоединяли особый тропарь, «Единородный Сыне» пели со вторым антифоном на «Слава» или не пели вовсе. В Евхологии Порфирия (Российская национальная библиотека, X в.), происходящем из Южной Италии, «Единородный Сыне» указан на литургии в качестве воскресного входного песнопения в составе третьего антифона (после Пс. 94:6), причём на «Слава: И ныне:» должно было повторяться окончание тропаря со слов: «Един Сын Святой Троицы». Как полагал Х. Матеос, такое же повторение окончания тропаря практиковалось и в Константинополе. В списке Евхология Порфирия, уже вскоре после его создания, «Единородный Сыне» и стих Пс. 94:6 были вычеркнуты, что, как полагают исследователи, свидетельствует об изменении положения «Единородный Сыне», который стали петь не с третьим, а со вторым антифоном литургии.