В 1870–1890 гг. единоверцы заявляли о своих нуждах в органах печати, как духовной, так и светской, вокруг этих публикаций шла полемика. В санкт-петербургском Обществе любителей духовного просвещения в 1872–1873 гг. Т.И. Филиппов прочёл ряд лекций о нуждах единоверия. Он говорил о том, что клятвы Собора 1666–1667 гг. положены на всех держащих старые обряды, следовательно, и на единоверцев, что один Священный Синод Русской церкви без сношения с восточными патриархами не мог эти клятвы разрешить; обращал внимание на то, что на единоверцев из-за соборных клятв и порицательных выражений в противораскольничьей литературе смотрят не как на истинных чад церкви, что единоверие считается лишь переходной ступенью к православию, и т.п. Лекции были опубликованы в «Чтениях в Обществе любителей духовного просвещения», «Правительственном вестнике», других газетах и стали широко известны, «нужды единоверия» вызывали сочувствие в обществе. Оппонентами Т.И. Филиппова выступили профессора Санкт-Петербургской духовной академии И.Ф. Нильский, И.В. Чельцов и др., видевшие в единоверии лишь временное и потому терпимое явление. Хотя в 1885 г. Синод издал постановление архипастырей, собравшихся в Казани, в котором впервые было сказано не только о важном миссионерском значении единоверия, но и о его тождестве с православием, всё же прежний взгляд на единоверие как на временное явление преобладал, о чём свидетельствуют решения второго миссионерского съезда (1892 г.). В ответ на ходатайство единоверцев о епископе миссионеры постановили считать это пожелание оскорблением и взять с единоверцев подписку не возбуждать его впредь. В первые два десятилетия XX в. развитие единоверия было связано с деятельностью первого единоверческого епископа Симона (Шлеёва; в миру Симеона), принадлежавшего к потомственным единоверцам и служившего в 1900–1905 гг. в единоверческой церкви во имя апостолов Марка, Матфея, Луки и Иоанна (Четырёх-Евангелистовской) в Казани. Он посвятил 100-летнему юбилею учреждения единоверия, праздновавшемуся в 1900 г., книгу «Единоверие и его столетнее организованное существование в Русской Церкви» (СПб., 1901 г.). В сочинении была изложена точка зрения автора на единоверие как на учреждение, тождественное православию, но отличающееся собственными равноспасительными обрядами и особым бытовым укладом его приверженцев. После издания 17 апреля 1905 г. манифеста «Об укреплении начал веротерпимости» надежды единоверцев на обретение собственного епископа возросли. Распечатание в 1905 г. алтарей Рогожского кладбища привело, в частности, к тому, что часть единоверцев присоединилась к Белокриницкой иерархии, но благодаря усилиям священника Симеона Шлеёва, поднявшего вопрос о поставлении для единоверцев особого епископа, этот процесс был остановлен. В январе 1905 г. Симеон был переведён в Никольский единоверческий храм, что на Николаевской ул. в Санкт-Петербурге, и в мае того же года санкт-петербургские единоверцы во главе с Симеоном обратились с прошением о епископе к обер-прокурору Синода Константину Петровичу Победоносцеву, который с сочувствием отнёсся к проекту, но советовал не торопиться, потому что, по его мнению, не было достойных кандидатов для посвящения.