Как мастер эпического пейзажа соединил религию, мифологию, историю, отразив влияния «восточных» произведений Эжена де Делакруа и французских романтиков-ориенталистов Александра-Габриэля Декана (1803–1860 гг.), Эжена Фромантена (1820–1876 гг.). При иллюстрировании Нового Завета перед Гюставом Доре стояла задача создать идеальный образ, не нарушая многовековой иконографической традиции. Текст исключал органичные для его художественного языка иронию и гротеск. Свидетельством трудности работы служат сотни подготовительных эскизов для отдельных образов и композиций (Гюстав Доре рисовал сразу на доске для гравирования). В работе сказалось отсутствие систематического художественного образования – критики отметили слабость, «неоформленность» рисунка. Особые трудности Гюстав Доре испытывал, создавая образ Христа. В иллюстрациях к Евангелиям, Деяниям св. апостолов он не сумел преодолеть академическую традицию, но создал шесть эффектных композиций к Апокалипсису. Оригиналы иллюстраций Гюстава Доре были более живописными, чем графичными. Он использовал свет как средство передачи проявлений Божественного начала: благодати, осеняющей мир, гнева Господня. Кроме того, тональный рисунок, усиливавший эмоциональную напряжённость сцен, позволял раскрыть романтические стороны дарования художника. Уже современники упрекали Гюстава Доре за поверхностность иллюстраций. Характерно высказывание одного из русских критиков второй половины XIX в., Владимира Васильевича Стасова: «...Фантастичность, разнообразие, выдумывательная способность, иногда даже замечательная живописность пейзажей, служащих фоном для библейских иллюстраций Доре, свидетельствуют только о богатом и лёгком воображении этого художника, главные же действующие лица этих сцен всегда отличаются академичностью и отсутствием психологии». Когда в конце XIX – начале ХХ вв. были сформулированы основные принципы книжного оформления, предметом критики стали большеформатные «подарочные» издания, одним из первых и наиболее ярких образцов которых была «Библия» Д. Художника, прежде работавшего, в основном, с книгами традиционных форматов (в кварту и в октаву), стали упрекать в потворстве вкусам буржуазии, отсутствии чувства меры. Критике подвергся также жанр полосной иллюстрации – замкнутой в пространстве листа, претендующей на роль картины, задерживающей внимание лишь на одном моменте действия. Тоновые гравюры, воспроизводившие живописные эффекты рисунков Гюстава Доре, противоречили принципам ксилографии.