Следуя традиции Евагрия и Марка Пустынника, Дорофей Газский подчёркивает, что соблюдающий заповеди продолжает и завершает дело духовного совершенствования, начало которому было положено в крещении. В отличие от ветхозаветного Закона, только запрещавшего грех, и даже от самого крещения, «истребляющего всякий грех», заповеди Господни помогают преодолеть страсти, лежащие в основе и в корне греха. Противопоставление страстей, побуждающих ко греху, и самих грехов как действий страстей имеет принципиальное значение для правильной ориентации в духовной жизни. Подобно тому как гордость и следование своей воле стали причиной падения Адама и всех грешников, кротость, смирение и послушание, примером совершенного исполнения которых был Христос, являются важнейшими средствами исцеления. «Без смирения нельзя повиноваться заповедям». Аскетическую жизнь Дорофей Газский описывает как борьбу с главным врагом и противником христиан – дьяволом и с собственными страстями. Памятуя слова преподобного Иоанна, что «страсти, как сказано, суть демоны», Дорофей Газский чаще пишет о самих страстях или «страстных помыслах», искушающих подвижника. При этом и соучастие человека в совершении греха, и преодоление им греха мыслятся им как синергия с демонами или с ангелами: «Ибо кто вредит душе, тот содействует и помогает демонам, а кто приносит ей пользу, тот помогает святым ангелам». Смерть Христа победила дьявола, бесы лишились власти над людьми и могут вернуть её себе только в той мере, в какой они предаются собственным страстям. Из текста Поучений следует, что Дорофей Газский был знаком с предложенной Евагрием классификацией страстей, хотя ни разу не перечисляет их в полном составе. Наряду со «страстью» он часто говорит о «пристрастии», которое должно быть преодолено отсечением своей воли, и «беспристрастии» на пути к достижению совершенного состояния, именуемого «бесстрастием». Особое место в описании духовной брани занимают искушения, которые, по мысли Дорофея Газского, следует считать поводом к духовному возрастанию: «...Искушения приносят большую пользу тому, кто переносит их без смущения». При этом самым сильным искушением являются страсти, порабощающие человеческую волю, отводя её таким образом в «вавилонский» или «египетский» плен. Первопричинами или корнями страстей Дорофей Газский называет три главные страсти, от которых рождаются все остальные: сластолюбие, сребролюбие и тщеславие. Эти страсти, соответствующие «похоти плоти, похоти очей и гордости житейской» (1 Ин. 2:16), должны быть отвергнуты вместе со всем мирским. Подобно тому как земледелец не ограничивается тем, что скашивает сорные травы, но вырывает их с корнем, так и христианский подвижник стремится искоренить страсти и преодолеть каждую из них соответствующей заповедью или добродетелью: «Ибо врач душ есть Христос, Который всё знает и против каждой страсти подаёт приличное ей врачевство: так против тщеславия дал Он заповеди о смиренномудрии, против сластолюбия – заповеди о воздержании, против сребролюбия – заповеди о милости, и, одним словом, каждая страсть имеет врачевством соответствующую ей заповедь». Страсти в отличие от добродетелей не были заложены в природу человека Творцом, подобно тьме, они не имеют бытия в собственном смысле слова и относятся к категории небытия, как и зло, которое «есть недуг души, лишившейся свойственного ей и по естеству ей принадлежащего здравия, то есть добродетели».