Сравнение записей XVIII и XIX вв. показывает, что более чем за сто лет тексты не сильно изменились. Намного более существенны различия между «псалмами», бытующими у современных духоборов, и записями В.Д. Бонч-Бруевича. Этот факт исследователи объясняют особенностями воспроизводства духоборческой культуры, в первую очередь, вследствие социальных процессов в советском обществе, а также из-за жизни духоборов в иноязычном окружении в Канаде. В силу дробления секты контроль над чистотой учения и соответственно за правильностью заучивания «псалмов» и их толкования исчез. В конце 1980 гг. в Гореловке (оплоте духоборчества) из 360 «псалмов» (без учёта «стишков» и проч.), записанных В.Д. Бонч-Бруевичем в 1900 г., читали 171 и пели 51 «псалом». В эти же годы в духоборческих сёлах Азербайджана, Ростовской области шёл процесс упрощения техники исполнения «псалмов» и замены их «стишками» и даже песнями. В духоборческой колонии в Тбилиси у изголовья покойника ставили магнитофон и проигрывали кассеты с записью «псалмов», т.к. никто уже не мог их исполнить. В начале 2000 гг. число носителей духоборческой культуры ещё больше сократилось, как и число «псалмов», хранящихся в коллективной памяти секты. В Канаде до недавнего времени в культовой практике «псалмы» можно было читать и петь только на русском языке, и это было стимулом для его изучения младшим поколением духоборов. Однако уже в 1950 гг. некоторые молодёжные хоры пели «псалмы» по записям. В 1978 г. «Животная книга» была переведена на английский язык, «независимые» духоборы начали её использовать. Единственное, что удерживает Союз ДОХ от перехода на английский язык на молитвенных собраниях, это то, что переведённые «псалмы» невозможно пропеть в традиционном стиле, хотя в Канаде всё реже можно услышать их традиционное исполнение. В XVIII–XIX вв. духоборам были присущи элементы тайного языка: отдельные слова и фразы использовались как пароли. Так, пирибер – лишняя слава, лещих – с проповедью, комыки – воины и священники, корызлони – принять страсти и т.д. В качестве пароля часто употребляли фразу: «Лик дар наш. Слово – дело, ликундар». В силу исторических условий поселённые в XIX в. на одной территории, духоборы превратились в этноконфессиональную локальную общность. В секте существовала единая обрядность, сопровождавшая такие важные этапы жизни человека, как рождение, свадьба, похороны. В основе её лежали русские традиционные обряды, испытавшие сильное влияние конфессионального фактора. Поскольку в сознании людей XVIII–XIX вв. слово «русский» было синонимом слова «православный», духоборческая культура сознательно формировалась в противовес православной культуре русских.