Впрочем, репрессии против других священнослужителей продолжались. Одновременно с изданием «Декларации» Высшее церковное управление предприняло другие шаги, направленные на выполнение тех обещаний, которые даны были представителям государственных властей, когда ещё во время заключения митрополита Сергия обсуждались условия легализации органов церковного управления. Заместителем Местоблюстителя и Временным Синодом был издан указ о поминовении за богослужением властей с добавлением апостольских слов, объясняющих назначение такой молитвы: «Да тихое и безмолвное житие поживем во всяком благочестии и чистоте». Если прежде архиереи, томившиеся в тюрьмах, лагерях и ссылках, оставались на своих кафедрах, что расценивалось правительством как своеобразная форма протеста против произвола властей, теперь сосланных и заключённых епископов увольняли на покой, а при возвращении из лагерей и ссылок давали назначение в дальние епархии, поскольку освобождённым архиереям, как правило, не разрешалось возвращение в свои епархии. Становилось ясно, что «Декларация» повлекла за собой не только легализацию церкви, но и реальные изменения в кадровой политике самой патриархии. Именно эти меры стали предметом глубокого недовольства в большей степени, чем сам текст «Декларации», но критике заодно подвергалось и её содержание. Значительное большинство пастырей и паствы осознавали чрезвычайные обстоятельства, которые привели к появлению «Декларации». Тем не менее, она вызвала у части духовенства и церковного народа замешательство. В некоторых приходах священники отказывались возглашать «Декларацию» с амвона, как им было предписано, и отсылали её обратно в Москву, в патриархию. На имя митрополита Сергия стали приходить письма с выражением протеста против новой линии патриархии и с призывами отказаться от неё. По стране распространялись обличительные послания, обращения, воззвания с критикой «Декларации», с осуждением церковной политики Заместителя Местоблюстителя. С серьёзными замечаниями на текст «Декларации» выступил особенно близкий митрополиту Сергию в первый год его заместительства Прилуцкий епископ Василий (Зеленцов), арестованный и сосланный на Соловки. Основываясь на постановлении Всероссийского Поместного Собора считать политику частным занятием членов церкви, епископ Василий писал, что действия митрополита Сергия и Синода, почившего патриарха Тихона и Карловацкого Собора были следствиями их личной, а не церковной политики, потому и необязательно поддерживать их. «Стараниям митрополита Сергия и его Св. Синода, – продолжал епископ Василий, – добиться от гонящих Всероссийскую Православную Церковь большевиков мирного отношения к ней Церковь не может не сочувствовать, ибо христианам заповедано от Бога: «Если возможно с вашей стороны, будьте в мире со всеми людьми» (Рим. 12:18). Но Христос разрешает Церкви принять от митрополита Сергия и его Св. Синода только такое примирение с гонителями её, большевиками и их советской властью, которое действительно будет миром Христовым, т.е. миром такого содержания и качества, каких требует Христос, сказавший: «Ищите прежде Царствия Божия и правды Его», а не земного благополучия и безопасности, ибо всякий иной мир безусловно запрещён Церкви Христом на все века и вечность... К сожалению, эта попытка митрополита Сергия и его Св. Синода не только не дает нам ещё Христова мира с большевиками, но пока не даёт и надежды на такой мир, и то не по одному лишь упорству большевиков во вражде к Православной Церкви, но и потому, что попытка митрополита Сергия и его Синода начата ими и движется вперёд не по каноническим рельсам, следовательно, не по пути церковной правды».