Предпосылкой ярко индивидуального, «державинского» стиля было новое представление о личности поэта и характере поэтического вдохновения. Наиболее полно оно изложено в его позднем трактате «Рассуждение о лирической поэзии, или Об оде» (1811–1815 гг.; части 1-2 опубликовано в 1811–1812 гг.; части 3-4 – в книге: XVIII век. Л., 1986, 1989 гг.). Поэт в представлении Г.Р. Державина – это творческий «гений», а «у всякого гения есть своя собственность, или печать его дара, которым он от других отличается», т.е. поэт не обязан подчиняться заранее данным «правилам». Он вдохновляется непосредственно «свыше»: «Вдохновение не что иное есть, как живое ощущение, дар Неба, луч Божества. Поэт, в полном упоении чувств своих, разгораяся свышним оным пламенем… приходит в восторг, схватывает лиру и поёт, что ему велит сердце». Поэт у Г.Р. Державина наделяется чертами богодухновенного пророка, не нуждающегося в посредниках для общения с Творцом: «Сей дух в пророках предвещает, / Парит в пиитах в высоту…» («Бессмертие души». 1796 г.). Даже высказываясь на светские темы (например, в «победных» одах или «анакреонтических» стихотворениях), поэт, если только его вдохновение подлинно, вдохновляется Богом: «Если я блистал восторгом, / С струн моих огонь летел, / Не собой блистал я – Богом; / Вне себя я Бога пел» («Признание». 1808 г.). Отсюда особая весомость духовной поэзии и религиозно-философских размышлений в обширном и разнообразном наследии Г.Р. Державина. Яков Карлович Грот, крупнейший знаток творчества Г.Р. Державина, видел в нём «замечательного коренного русского по воспитанию, быту, уму и нраву» и отмечал, что «во всех сочинениях Державина явственно проглядывает… его давнее слияние с Церковью, его совершенное знание славянской Библии и богослужебных песен». Г.Р. Державин читал творения св. отцов и живо интересовался современной ему богословской литературой (в том числе европейской), но был чужд характерным для его времени масонским религиозным исканиям. Всегда осознавал себя верным сыном православной церкви и в духовных стихотворениях стремился сохранить «богословское православной нашей веры понятие». Ему принадлежит 27 переложений псалмов (каждому он дал особое заглавие). Из их выбора исследователям видно, что поэта волновали вопросы практической личной и общественной морали. Во многих переложениях говорится о правосудии и земных властителях, что явно соотносится со служебной деятельностью поэта: «Властителям и судиям» (Пс. 81. 1780, 1795 гг.), «Праведный судия» (Пс. 100. 1789 г.), «Радость о правосудии» (Пс. 74. 1794 г.), «Введение Соломона в судилище» (Пс. 71. 1799 г.), «Воцарение правды» (Пс. 96. 1813 г.). Темы других – о блаженстве праведников: «Счастливое семейство» (Пс. 127. 1780, 1785 гг.), «Истинное счастье» (Пс. 1. 1789 г.), «Братское согласие» (Пс. 132. 1799 г.); о покаянии: «Покаяние» (Пс. 50. 1813 г.); о величестве Божьем, о кознях нечестивцев и т.д. В переложения псалмов Г.Р. Державин часто вносит намёки личного характера, а иногда непосредственно «применяет» их к определённым людям и событиям. Так, переложение Пс. 90 («Победителю». 1789 г.) адресовано Григорию Александровичу Потёмкину по случаю взятия Очакова, Пс. 20 озаглавлено «На коронацию императора» (1801 г.).