Оттого же реализация человеком личностных потенций имеет в «Дао дэ цзин» вселенские масштабы: мудрец превозмогает пространство и время и становится скрытым властелином или, точнее, «хранителем» мира. Идеал «таковости» жизни в «Дао дэ цзин» требует от человека «потерять» свою субъектность, что соответствует столь важным в китайской традиции принципам «согласия» и взаимной «уступчивости». Лао-цзы первым обосновал эффективность стратегических приёмов. Победу в войне одерживает тот, кто, во-первых, умеет беречь силы (и, стало быть, не действовать), ориентируясь на «обстановку в целом» и подспудно накапливая стратегическое преимущество, и, во-вторых, умеет действовать творчески, заставать противника врасплох и наносить удар в системообразующую точку его позиции, каковая всегда есть точка «срединности», всё предваряющая и всё в себе держащая. Лао-цзы учил «приобретать мир, не предпринимая усилий». Чувствительность, позволяющая со-бытийствовать с миром, становится залогом успеха. Если «таковость» у Лао-цзы есть «сокровенное тождество» противоположностей, то средоточие Великого Пути – место, где жизнь вмещает в себя смерть или, точнее, где рождение есть также смерть, где всё кончается, не успев начаться. Но мудрый, по Лао-цзы, пребывает в состоянии, когда он «ещё не начал быть», отсутствует даже в своём отсутствии, и поэтому в нём нет «места смерти». Автор «Дао дэ цзин» настаивает на серьёзном и благоговейном отношении к бренности жизни. Ужас, внушаемый смертью, есть необходимое условие проповедуемого им духовного прозрения, хотя понятия жизни и смерти для него условны и относительны. От правителя Лао-цзы требует не нарушать покоя (цельности) народного быта и править государством так, как варят мелкую рыбёшку, чистить которую – занятие хлопотное и неблагодарное. Политика – нечто незаметное, чуждое публичности, но в высшей степени эффективное как средство умиротворения и сплочения народа. Правитель «привечает народ как детей» и «поддерживает каждого в том, каков он есть». Негласный договор между правителем и подданным как основу политики Лао-цзы наполняет моральным содержанием. В даосской традиции главный канон следовало читать громко, нараспев, по возможности непрерывно – наяву и во сне. Непрерывное чтение «Дао дэ цзин» позволяло «телесно» усвоить его текст, делало канон неотъемлемой частью и самим смыслом существования. Со временем чтение этого текста стало частью медитативной практики: его чтение полагалось сопровождать визуализацией Лао-цзы в его божественном обличье. Декламация канона была частью даосских молебнов. Первый перевод «Дао дэ цзин» на Западе (на латинский язык) появился в 1780 гг. В 1842 г. в Париже увидел свет французский перевод книги Лао-цзы, выполненный Станиславом Этьеном Жюльеном. Немецкий перевод Фридрихом Виктором фон Штрауса был издан в 1870 г. Чуть позже появился научный перевод канона на английский язык, принадлежавший миссионеру-переводчику Джеймсу Леггу. В России первое издание «Дао дэ цзин» в переводе японца Масутаро Конисси и под редакцией Льва Николаевича Толстого появилось в 1913 г. Единственный перевод канона в советский период принадлежит Ян Хиншуну. В последнее десятилетие появилось около десятка новых переводов.