При разрешении подобных споров между автокефальными церквами обычно учитывается ряд обстоятельств. В древности была установлена следующая норма: церковь, обратившая в христианство нехристианский народ или возвратившая в православие еретическую или схизматическую общину на территории, не входящей в состав ни одной поместной церкви, становится для новооснованной церкви Церковью-Матерью, кириархальной церковью. В правиле Карфагенского собора 131(117) сказано: «За несколько лет пред сим, в сей Церкви, полным собором определено, чтобы Церкви, состоящия в каком-либо пределе, прежде издания законов о донатистах, соделавшиеся кафолическими, принадлежали к тем престолам, коих епископами убеждены были приобщиться к кафолическому единению...» В правиле Карфагенского собора 132(118) названы два руководящих принципа, которые относятся к размежеванию юрисдикции, – территориальная близость и воля самого церковного народа: «О том, како епископы кафолические, и обратившиеся от страны Донатовой, разделят между собою епархии. ...Аще же случится быти единому месту; то да предоставится тому, к которому в большей близости окажется. Аще же будет равно близко к обоим престолам; то да поступит к тому, котораго народ изберёт». Что касается территориальной близости, то, как следует из правила 24(17) Карфагенского собора, Нумидийский примас потерял юрисдикцию над церковью Мавритании Ситифенской «по ея отдаленности». В «Пидалионе», в толковании на это правило, говорится о вселенском значении сформулированного в нём принципа. При территориальном размежевании диаспоры определённое значение имеет и этнический принцип, связанный с личным выбором проживающих в диаспоре православных христиан той или иной юрисдикции, которые чаще всего, но не всегда, тяготеют к той церкви, с которой связаны родным языком, происхождением и культурными традициями. Свобода выбора юрисдикции в диаспоре предоставляется в полной мере только мирянам. Епископы и клирики не могут делать такой выбор свободно, и их переход из одной юрисдикции в другую без санкции священноначалия, в частности, без отпускной грамоты, квалифицируется как каноническое преступление. Особую позицию по вопросу о юрисдикции в диаспоре занимает Константинопольская патриархия, точку зрения которой официально поддерживают и некоторые другие грекоязычные автокефальные церкви. Эта позиция была впервые обозначена в 1922 г., когда Константинопольский патриарх Мелетий IV (Метаксакис) провозгласил доктрину о праве Константинопольского патриархата на исключительную юрисдикцию над всей православной диаспорой. Это означало распространение юрисдикции Константинопольского патриархата на епархии, приходы, монастыри и миссии, возникшие в результате миссионерского служения иных поместных церквей в диаспоре.