Кротость и смирение Христа ни в чём не были побеждены Его мучителями – «в этом и заключается Его победа над Его врагами, и в этом оказался побеждён князь мира сего». Победа Христа над смертью неизмеримо превосходит любое человеческое представление о добродетели. Однако не только добродетель мужества Христа («...мужайтесь: Я победил мир» – Ин. 16:33), но и принципиально любая Его добродетель в качестве воплощённого в Нём абсолютного и высшего нравственного начала может быть интерпретирована как победа. Победа добродетели состоит в том, что «уже через Первое пришествие человеческая история мыслится преодолённой («...Я победил мир»)..., принципиально вступившей в «последние времена»...» В отличие от античной этики, которая была, в первую очередь, этикой справедливости, учение Евангелия определяется как любовь к Богу и ближнему (Мф. 22:37–39; Мк. 12:30–31; Лк. 10:27); «заповедь новую даю вам, – говорит Христос, –да любите друг друга» (Ин. 13:34). В христианском учении любовь предстаёт высшей добродетелью (1 Кор. 13:13), в своей побеждающей силе превосходящей другие этические добродетели. Важнейшей формой деятельной любви является милосердие: «...Будьте милосерды, как и Отец ваш милосерд» (Лк. 6:36). В евангельских текстах прослеживается связь добродетели милосердия и любви с волей Бога: призыв к милосердию имеет в качестве обоснования ссылку на абсолютную благость Отца, а новая заповедь о любви даётся в ознаменование завершения спасительной миссии Господа на земле и в связи с откровением Его Божественной славы: «Ныне прославился Сын Человеческий, и Бог прославился в Нём» (Ин. 13:31). Связь добродетели любви с высшей божественной волей апеллирует к глубинам человеческого нравственного сознания. Любовь человека к Богу является ответной на любовь Бога к человеку, но она неадекватна ей не только потому, что Бог прежде человека возлюбил человека, но и потому, что Он как «пастырь добрый полагает жизнь свою за овец» (Ин. 10:11), являя любовь в её абсолютной полноте: «Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную» (Ин. 3:16). Новозаветная добродетель любви стала универсальным принципом морали для всех людей как детей Единого Бога и наследников Его Небесного Царства. Достоинство божественных добродетелей Христа необходимо соотносится с Его абсолютной властью над миром, о которой Он объявил Своим ученикам: «Всё предано Мне Отцом Моим...» (Мф. 11:27). Отсюда следует, что добродетель как «добрые дела», которые Христос «показал от Отца», обретает в благовестии Нового Завета прочное нравственное основание и сокровенный метафизический смысл. Христос учит «как власть имеющий, а не как книжники и фарисеи» (Мф. 7:28). Христос стал примером, основанием и источником силы для стяжания добродетели Его последователями, взирающими на Него как на «начальника и совершителя веры» (Евр. 12:2). Для христиан возрастание в добродетель есть «прохождение пути, ведущего от восприятия сверхъестественного жизненного начала в крещении к преображению во Христе – к полной победе в нас Христа». В личном духовно-нравственном подвиге человека усвоение евангельских заповедей становится опытом следования за Христом и обучением Его божественным добродетелям. Но следование за кем-либо предполагает любовь и верность – две важнейшие добродетели, на которых зиждется этика Нового Завета.