В одном из песнопений Октоиха предстаёт почти вся иконографическая программа иконы (мученичен шестой песни канона утрени среды шестого гласа). Такое соотношение текста и изображения позволяет поместить икону в ряд произведений, в основе которых лежит литургическая поэзия. В середине XVI в. были созданы новые иконографии, основанные на стихире Пятидесятницы, тропаре первой песни воскресного канона четвёртого гласа, песнопениях «Единороде Сыне», «Достойно есть». Название иконы перекликается с одной из центральных тем в послании в Свияжск митрополита Московского и всея Руси Макария, в котором подвиг русских воинов в борьбе с Казанским ханством уподобляется подвигу мучеников и исповедников христианства. В связи с этим основное направление в изучении произведения обусловил исторический контекст. Ряд исследователей рассматривают икону как аллегорическую картину победоносного возвращения русского войска в Москву, представленную как «Небесный Иерусалим», из покорённой Казани, отождествляемой с изображённым на иконе горящим градом. В соответствии с текстом послания митрополита Макария предпринимались также попытки отождествить изображённых на иконе персонажей с различными святыми и деятелями русской истории. Однако икона является примером духовного осмысления всемирной истории в образе воинствующей церкви. Символизм, свойственный этому произведению, в целом характерный для сознания эпохи, не сводим к аллегориям или иносказанию, тем более к такому, когда образ высшего, небесного, понимается как аллегория земного. Присутствие мотива шествия небесного воинства вслед за архангелом Михаилом в иконах XVI в. «Страшный Суд» (Национальный музей, Стокгольм; Воскресенский собор в Тутаеве), на воинских знаменах XVI в. (например, «Великом стяге» Иоанна Грозного) указывает на Апокалипсис как на один из идейных и иконографических источников иконы «Благословенно воинство Небесного Царя». Тексту Апокалипсиса соответствует изображение на иконе «небесного Иерусалима» (Откр. 21:10–21), истекающей из рая «реки воды животныя» (Откр. 22:1) и града, объятого пламенем, – «Вавилона великого», о гибели которого радуются святые (Откр. 18:2–6,18–20). На иконе конца XVI в. из Чудова монастыря, уменьшенном списке иконы «Благословенно воинство Небесного Царя», архангел Михаил в соответствии с текстом Апокалипсиса представлен в виде огненного ангела (Откр. 10:1–2). На этой иконе сохранилось несколько надписей с именами святых и трудноразличимая строка на верхнем поле иконы: «Святии мученицы, на земли подвигшеся» (мученичен стиховных стихир утрени среды пятого гласа) с ярко выраженным эсхатологическим содержанием. К этим произведениям примыкает греческая икона, созданная около 1500 г. (монастырь Богородицы Платитеры на острове Корфу). На ней изображены две процессии, выходящие из «Иерусалима земного». Праведники со своими крестами поднимаются в гору к раю, «Иерусалиму небесному», вторая процессия низвергается во ад. Появление подобных произведений в конце XV в. было обусловлено эсхатологическими ожиданиями конца света в 1492 г. (по истечении VII тысячелетия византийской эры). В середине XVI в., когда была создана икона «Благословенно воинство Небесного Царя», эсхатологические настроения на Руси приобрели характер осмысления русской истории в контексте истории мировой, движущейся к своему завершению. Понимание Московского царства как «Второго Иерусалима», идея «Москва – Третий Рим», осознание борьбы с татарами и победы над Казанью как мученического подвига и победы исповедников христианства позволяют исследователям говорить не об эсхатологическом, а об экклезиологическом содержании иконы, отразившей важнейшие идеи макариевского времени о Царстве и Церкви.